Рудная черта
Шрифт:
– Идем!
Бесцеремонно вырвал из рук волоха горящий факел. Пошел первым. К двери. К выходу из склепа. Шагал в полной тишине, под пристальным взглядом Черного Князя, под бесстрастными взорами темных прорезей в горшкообразных шлемах мертвецов.
Собрав в кулак всю волю и выдержку, он шел по коридору меж гробниц спокойно, уверенно, не озираясь по сторонам, не оглядываясь назад, не сбиваясь на бег (а ведь до чего хотелось!). Держа спину прямо, а плечи – широко.
Следом потянулись остальные. Сначала –
Их пропускали. Их выпускали. Испитые досуха и наполненные заново иной жизнью-Током покойники не заступали пути. Серебрёные рыцарские мечи, кованные для людей, а ныне находившиеся в руках нелюдей-умрунов, не обрушивались на головы и плечи уходящих. Такого приказа Бернгард не давал.
Видимо, Бернгард все же поверил…
А вот и выход из склепа. И – по-прежнему – ничего. Не несется в спину запоздалая команда… Схватить! Убить! Не грохочет сзади железом мертвяцкий выводок Бернгарда.
Они беспрепятственно выходили из замковой усыпальницы. Через тяжелую, изрядно побитую, дырявую, но все еще прочную низенькую дверь. Один за другим выходили. Всеволод ждал. Стоял у глубокой ниши-выхода, светил факелом.
А за последним – последним шел Томас – захлопнул дверь.
Быстро и неожиданно. Резко и шумно захлопнул. Ибо теперь таиться ни к чему. Теперь скрывать свои намерения не от кого.
Дело было на пару мгновений, на пару движений.
Раз – дверь со всей мочи вбита в покореженный железный косяк. Два – наружный засов задвинут. Новый, взамен старого – бесполезного, сорванного взрывом. Хороший, добротный засов.
В качестве засова Всеволод использовал собственный меч. Один из двух. Клинок, в единый миг вырванный из ножен, тут же с силой, с маху был по самую рукоять всажен под уцелевшую скобу на двери. Прочная сталь с серебряной насечкой, скрежетнув о металл и камень, глубоко вошла за смятый железный косяк. Перекрестие меча застряло в гнутой скобе плотно, мертво. Как вбитый клин. Как здесь и было. Не шевельнуть, не вырвать…
Меч засел крепко, основательно.
И – все.
И – заперто.
В склепе что-то крикнул Бернгард. Догадался? Понял? Отдал приказ своим умрунам?
Ага, вот и загрохотали металлом соскочившие с саркофагов тевтоны. Вот и ожили закованные в посеребренную сталь истуканы. Вот и бегут уж к запертой двери.
Глава 13
– Вы что задумал, русич? – первым опомнился Бранко.
Остальные воззрились на Всеволода в недоуменном безмолвии. Восемь пар изумленных глаз. И в каждой – тот же вопрос. Что? Задумал?
– Сожжем, – быстро, решительно и отрывисто заговорил
– Объясни! – потребовал волох.
– Греческий огонь… Громовой порошок… Там. – Всеволод указал вглубь подземной галереи, где располагалась алхимическая лаборатория. – Тащите все сюда. Быстрее.
– Погоди-погоди. – Бранко с неожиданной сноровкой загородил путь к лаборатории. – Насколько я понял, Бернгард хочет того же, чего и мы, – запереть Проклятый проход.
В запертую дверь склепа ударили. Сильно. Очень. Добрый клинок-засов выдержал. Пока.
– Я не знаю, чего он хочет на самом деле, волох! – прохрипел Всеволод. – И я не склонен верить нечисти. Особенно той, которая уже обманывала меня неоднократно. И по вине которой погибли мои люди.
Еще удар. Меч в скобе и железном косяке выгнулся. А ну как все же переломится?! Всеволод, ругнувшись, навалился спиной на толстые дубовые доски. Третий удар принял всем телом. Удар, отшибающий потроха. Будто тараном изнутри лупили!
– Бернгард говорил о Черном Господаре, перешедшем границу! – не унимался Бранко.
– Ну да, говорил. Самый верный способ нас запугать. Но я пока того Господаря не видел. Ты – тоже. Зато Бернгард со своими мертвецами уже здесь, в крепости.
– Но если он прав?
– Все равно! Людское обиталище надлежит защищать людям. Одна нечисть от другой пас не спасет. А если и спасет – нам от того радости будет мало.
Дверь сотрясалась от ударов. Бранко стоял на своем:
– Бернгарду известно, как и чем закрыть проход в Шоломонарию! Значит, он сможет…
– Мне тоже – известно! – в сердцах перебил Всеволод. – Теперь – известно! Все! И я тоже – смогу. Я закрою рудную черту, как только доберусь до Мертвого озера. Обещаю!
Он не лгал. Ничуть. Он знал, что сможет, что закроет. Он выпустит в мертвые воды свою кровь. Столько, сколько потребуется. И нужные слова ему были известны тоже. Благодаря Эржебетт. «А-ун-на… Гу-хать-яп-паш… Пакх-тью-эф-фос…» Всеволод скажет их, когда придет черед.
– Обещаю, слышишь, Бранко?! Слышите вы, все?!
Его слышали и ему верили – это Всеволод понял по глазам. Один только волох – что-то прикидывал, что-то просчитывал, зыркая черными очами из-под черных бровей. Остальные же…
Русские дружинники, шекелисы и татарский юзбаши молча обходили Бранко. Тащили из алхимической лаборатории глиняные горшки, причудливые склянки, деревянные и металлические емкости с порошкообразным и жидким содержимым. Тевтонский кастелян – и тот после недолгих колебаний присоединился к общей суете, начал подсказывать, что брать, что – не стоит.