Руфус Кривозаветный и хобот кентавра
Шрифт:
— Руфус, если у тебя есть какой-то план, то сейчас самое время его озвучить! — крикнула Катарина, отмахиваясь от очередного мертвеца, который лез на неё с особым энтузиазмом, словно она была его любимой игрушкой в детстве.
— Ну, если честно, я больше по драконам! — выкрикнул я, отскочив от двух особенно зловонных трупов, которые решили, что я выгляжу особенно вкусно. — Но, кажется, у нас есть паладинские штучки на такой случай.
— Ты про свет или про молитвы? — Катарина уже отчаянно отбивалась, и её рана явно давала о
— Свет, конечно! — ответил я, пытаясь вспомнить все инструкции, которые заучивал, но которые, как выяснилось, никогда не использовал. — Разве у нас есть что-то ещё?
— Есть одно заклинание, которое срабатывает, если ты действительно веришь! — крикнула она, пиная мертвеца, который никак не хотел отпускать её ногу.
— Ага, и это сработает на них? — Я уже видел, как мертвецы окружали нас всё плотнее, и это не добавляло мне уверенности.
— Ну, если не сработает, по крайней мере, они будут ослеплены нашим разочарованием! — Катарина улыбнулась, несмотря на ситуацию, и это придало мне сил.
— Ладно, раз уж на то пошло, пора проверить нашу веру, — пробормотал я, откинув от себя очередного мертвеца.
Я сосредоточился, поднимая меч, и попытался вызвать ту самую священную силу, о которой так много рассказывали на уроках. Я вспомнил молитву, которую читал раз пятнадцать, и, подняв меч вверх, произнёс её вслух.
— Светлейший Свет, освети путь и разгони тьму! — выкрикнул я, и, как ни странно, что-то щёлкнуло.
Из моего меча вдруг вырвался яркий свет, ослепительный, как утреннее солнце после особо бурной ночи в таверне. Мертвецы, оказавшись в его поле, начали шипеть и отступать, словно их обдало кипятком.
— Сработало! — крикнула Катарина, глядя, как нежить отступает.
— Конечно, сработало, — я попытался сделать вид, что это был мой мастер-план с самого начала, хотя на самом деле внутри у меня всё дрожало от неожиданного успеха.
Мы начали оттеснять мертвецов, наш свет, усиленный молитвами, становился всё ярче и мощнее. Даже хобот кентавра, который я держал в другой руке, казалось, слегка затих, как будто решил, что с нами лучше не связываться.
— Ещё немного, Руфус! — подбадривала меня Катарина, сама сияя светом, словно какой-то фонарь. Её рана всё ещё причиняла ей боль, но свет, казалось, давал ей силы бороться.
Мертвецы, хрипя и издавая нечеловеческие звуки, начали отступать, многие из них падали обратно в свои могилы, и даже земля, на которой мы стояли, начала медленно затихать. Через несколько минут вокруг нас остались лишь покорёженные кресты и редкие клочки травы, которые странным образом выглядели намного более живыми, чем всё, что мы только что видели.
— Ну что, мертвецы, вам ещё захотелось перекусить? — крикнул я вслед уходящей нежити, чувствуя, как адреналин постепенно отступает, уступая место усталости.
Катарина тихо рассмеялась, убирая меч в ножны и едва не упав от слабости.
— Ты молодец, Руфус, —
Я помог ей сесть.
— Ладно, давай сделаем привал, — сказала Катарина, осматривая свою рану. — Хотя, похоже, хобот кентавра на этом не остановится.
— Если честно, я уже готов бросить его в ближайший ров, — сказал я, глядя на этот злополучный артефакт. — Но ты ведь всё равно скажешь, что так нельзя.
— Правильно скажу, — согласилась Катарина, прикрывая глаза от усталости. — Нам нужно уничтожить его, но сделать это непросто. У нас есть цель, и мы должны её достигнуть.
— Ну, цель у нас действительно грандиозная, — проворчал я, усаживаясь рядом с ней. — Но как бы там ни было, не думаю, что прогулка по деревенским кладбищам должна стать частью нашей паладинской рутинной работы.
Катарина улыбнулась, даже несмотря на боль, и это заставило меня немного расслабиться. Мы ещё не закончили, и предстояло многое, но по крайней мере, пока что мы выбрались из этой передряги живыми.
— Ладно, паладин, отдохнём и двинемся дальше, — сказала она, закрывая глаза.
Я сел рядом с ней, прислушиваясь к звукам ночи и пытаясь понять, что нас ждёт впереди. Одно было ясно: покой нам явно не светил, но ведь кто сказал, что паладинам он положен?
Глава 20 Башня и её обитатель
К утру, когда мы, наконец, выбрались с кладбища, на которое нас случайно занесло, Катарина едва держалась на ногах. Её рана так и не перестала кровоточить, и каждый наш шаг сопровождался её тихим, но стойким скрежетом зубов. Хобот кентавра, обмотанный тряпкой и закреплённый у меня за спиной, словно назло, казалось, только усугублял ситуацию, излучая угнетающую ауру.
К тому времени, когда на горизонте показалась башня, я уже почти терял надежду на то, что эта история закончится чем-то, кроме как превращением нас обоих в очередной эпизод баллады про безумных паладинов. Башня была единственной вертикальной конструкцией на многие мили вокруг, мрачной, как катафалк, и такой же гостеприимной на вид.
— Ну, вот и она, — пробормотала Катарина, тяжело опираясь на моё плечо. — Тот самый знакомый маг. Его зовут Альдур, и если кто-то сможет разобраться с этим проклятым артефактом, то это он.
— Уж надеюсь, что у него есть хотя бы чайник с горячей водой, — пробурчал я в ответ, осматривая башню. — И желательно что-нибудь съедобное, кроме проклятий и магии.
Мы подошли к тяжёлой дубовой двери, покрытой ржавыми железными пластинами. Катарина постучала — три раза, как и полагается. Ответом был грохот где-то наверху и вскоре послышался голос, явно не предвещавший ничего хорошего:
— Кто там? Если вы снова за магическими свечами, я же сказал, что они закончились!
— Это я, Катарина! — крикнула она в ответ, а затем тихо добавила: — Не обращай внимания, он всегда такой.