Руфус Рисс, ненависть к чаю и не только
Шрифт:
– Ты правда намеревался убить Анастасию? Ты и со мной пошел из-за этого?
– Я продолжал испытывающе глядеть на ангела, что покачал головой. Черт, все стало страшнее… Так странно и так запутано.
– Тогда зачем все это? Почему ты здесь?
– Я хотел отомстить за моих сослуживцев… по крайней мере, такая была у меня цель изначально. Я уже давно не взаимодействовал так близко с кем-либо, у меня были лишь двое, и казалось, что большего не нужно. Сейчас же… Я увидел, что свободен, что больше нет для меня правильных и неправильных выборов. Никто не знает, выжили ли мы. Никаких новых рапортов я не отправлял, никто не являлся
– То есть ты хочешь бежать из МГБ?
– Подытожил я. Ответом мне была тишина, Андрий не знал, что сказать. Его глаза метались из стороны в сторону.
– Что же…
Я тоже не знал, что дальше. Ибо история Андрия… или Андрея, я все еще не знал, как теперь правильно называть юношу, была крайне удивительной и необычный. Но он пытался убить Анастасию… по крайней мере, это числилось в его планах. Но было ли мне до этого дело? Наши агенты тоже есть в СНКР, мы тоже убиваем важных шишек… Есть ли мне разница, кто, кого и за что убивает, пока это не мой близкий. Наверное… не было. С этим ничего нельзя было поделать и изменить, можно было лишь противостоять, чем я заниматься не собирался. Мы жили во время напряжения и преддверии новой войны, сложно было винить Андрия в том, что он хотел победы для своей страны. И в то же время… Зачем ему тогда предавать? Что… что он чувствует после потери тех, кто шесть лет были для него всем? Мне было страшно даже представить.
– Зачем ты хочешь остаться тут?
– Я не знаю.
– Андрий сокрушенно опустил взгляд, чуть ли не плача.
– Что-то в этой стране тянет… А вот в союзе, кажется, что там не осталось ничего. Я вернусь, быть может, как герой, но что дальше? Я останусь шпионом, вынужденным вновь перебраться в новое место, заново обживаться там, где нет ничего родного. И смысл тогда возвращаться?
– Что с твоей семьей?
– Андрий грустно хмыкнул. Я недовольно отвел взгляд, будто я способен угадывать мысли, черт меня дери! Почему нельзя было просто дать мне ответ? У многих семья жива, знаешь ли! Даже у меня, а я сделал многое, чтобы это было не так.
– Думаешь, я бы стал звать семьей двух сослуживцев, если бы с родной все было хорошо? Весь союз работает не покладая рук, пытаясь восстановить то, что было уничтожено. Нет ни времени, ни сил для семьи и детей… А тем более, в семьях многодетных, крестьянских.
– Даже не знал, что вы пострадали настолько сильно.
– Заметил я, но сочувствие проявить почему-то не додумался. В итоге вышло сухо и почти что насмешливо. Впрочем, Андрий не заметил.
– Тридцать миллионов убитых.
– Покачал головой ангел, вновь косо улыбаясь.
– Десятки миллионов раненных, возможно, если бы вы и Соединенное королевство оказали бы хоть какую-то помощь, все было бы иначе. Но мы имеем лишь то, что имеем.
– Значит, тебя там ничего не держит?
– Ничего, кроме чувства долга… Но какой долг в устранении послов, да перехвате информации? Никакой чести, никакой славы. Я говорил правду… Когда клялся тебе в том, что пойду до конца. Я правда хочу поквитаться с Прометеем за смерть Зои и Саши, но после… я уже не знаю, что буду делать после. И что я хочу делать. Я не умею ничего, кроме диверсионных навыков, жизнь вне этого… Я не знаю, что там. И мне хочется хотя бы на время, вкусить
– Ты все еще хочешь убить Анастасию?
– Не переставая задавать вопросы, я все четче и четче видел возможные варианты. Признаться, ни один из них не льстил мне в достаточной мере, чтобы бесспорно превознести его над всеми иными. Казалось, что каждый был неправилен, но при этом, наиболее справедлив. Я ненавидел моральные дилеммы, просто ненавидел. И сейчас, я буквально являлся Богом, решающим чужую судьбу.
– Хах… Даже не знаю. Кажется, будто в этом нет смысла… Но мы положили столько сил, чтобы приблизиться, столько времени и собственной крови, лишь бы приблизиться к ней достаточно, чтобы сделать выстрел. И когда ловушка была расставлена, все рухнуло.
– Голос Андрия так стремительно менялся, так скоро печалился и наоборот, казался полностью уверенным в себе, что я даже стал думать о некой болезни. Но скорее всего, он был просто убит горем.
– Нет. Нет… Нет смысла в ее смерти. Особенно сейчас. Нет и возможности…
– Приятно слышать… Я бы не хотел работать с тем, кто намеревается убить нашего босса. Ты ведь знал об этом, да?
– Ангел кивнул, нисколько не стесняясь этого.
– Зато честно…
– Признаться, когда я только встретил тебя, то понял кто ты. Мне стало любопытно, потом я понял, что ты работаешь именно с тем, что мне нужно. Что даст мне возможность отомстить, пролить их кровь во имя мести. И вдруг, я снова очутился в той же обстановке, будто никто и не умирал. Только ощущение было все же иное, не привязанный ни к чему, кроме светлой безвозмездной помощи, я и вправду помогал кому-то другому… Не причиняя вред тем, кто этого не заслужил. Казалось, что я впервые начал делать то, что хотел всегда. И кажется, у меня даже получалось.
– Что же… добро пожаловать, Андрий, так мы и работаем. Правда, иногда невиновные все же страдают, причем от наших же рук.
– Я тоже ухмыльнулся, тяжело вздыхая. Даже не смотря на обман, в нем правда была та светлая надежда, что я видел перед походом в бордель. Он правда хотел помогать людям, всем людям. Истинный коммунист, ничего не скажешь. Жаль, что ситуация… Впрочем, вы сами видите.
– Последний вопрос, кто он?
– Я указал на орка. Андрий с ненавистью провел взглядом по трупу Горсткина. Буд-то заново желая всадить в него обойму.
– Ты слышал его ранг… Это глава моего отдела. Одна из важных шишек… Что может прийти по мою душу в любой момент, если кто-то нашепчет ему, что Андрей жив. И когда-нибудь, он придет.
– Мрачно ответил Андрий, постукивая пальцами по столу. Уверенность в его голосе была столь тверда, что я невольно сглотнул.
– К сожалению, убить его в настоящем, практически невозможно.
– Из-за чего? Он выглядит так, будто способен протянуть ноги, неудачно встав с кровати.
– Он хитрейший, умнейший и бесспорно самый жестокий, кого я знаю. Он читает события на несколько десятков шагов вперед, будто нет ничего проще, чем планирование наперед. Пожалуй, он ценнейший кадр всего СНКР, которого берегут как зеницу ока. И не просто так, многие наши победы, что в войне… Что после, его заслуга.
– Почему же тогда не председатель ЦК? Неужели, он еще не пришел к власти, с такими то данными и недюжей харизмы.
– Предпочитает действовать из тени… Ему не по нраву политика, он любит пытать, убивать, но не править… последнее кажется ему скучным, даже несколько презренным.