Руфус Рисс, ненависть к чаю и не только

Болотников Ермак

Остатки Прометея лежали… или скорее сидели рядом. Это был мертвый в своей оболочке титан, который уже не имел сознания или реальной силы, но внутри тела теплилась божественная душа. Он не мог воссоздать себе новую оболочку, поскольку тело осталось при нем а также ввиду отсутствия сил, но жизнь покинула каждый сантиметр его туловища. Прометей был уже далеко не юношей, каким его рисовали греки, даже не тем живеньким старцем, которого я увидел в первый раз в переулке. Ужасная, гниющая развалина, с далеко посаженными, глубинными глазами, скрытыми под тяжелыми, плотными веками лимонно желтого цвета. Его кожа прилипла к костям, причем так плотно и столь крепко, что казалось, рано или поздно она просто разломает

его кости, в попытки примкнуть к ним еще ближе. Его седая макушка имела на себе множественные шрамы и швы, из горла доносился нескончаемый хрип, не сравнимый ни с чем, что я слышал ранее. Некая смесь китовых песен, заводских гудков и природного вихря, что доносилась из пасти титана не переставая, возможно заменив ему вздохи. Его культяпка болталась туда сюда от порывов ветра, вторая рука перестала кровоточить, но в ответ, в ней остались глубокие рубцы от лезвий, которыми она была изрублена в мясо, точнее в ту скукоженную черную грязь, что когда-то мясом была. Глаза и лицо титана укрывала вуаль из чье-то кожи, не исключено что из своей же. И… Это все. Никакой охраны, никаких богов или серафимов с сотнями глаз… Это был конец, и кажется, самое трудное действительно осталось позади. Теперь, только финальное наслаждение победой над Горсином и… священный крестовый поход на развалины мыслей Прометея.

– Знаменитый Руфус Рисс… выскочка из Агентства, который играет с тем, что может в любой момент сожрать его и выплюнуть!
– Гоблин злостно развернулся, поток воды идущий к небесам, уже изрядно проредевший, стал выдыхаться все явственнее, постепенно замедляясь. Целые водные куски обламывались, падая обратно в хранилище, град вновь стал обычным дождем, не способным на реальный вред и разрушения.
– Ты так упорно срывал мне планы… Тебя не смогли убить боги, прокололся Серафим, что с тобой не так!?
– Психованный визг Горсина отозвался попыткой атаковать меня магически, но мой щит столь просто поглотил его атаку, что невольно, я улыбнулся. Жалость… Диверс, будь он неладен, точно описал это создание.

– Ну привет, меня ты знаешь, не хочешь ли поведать свою историю?
– Я медленно шагал в сторону гоблина, готовя обещанные для него пули. Одну за Диверса, другую за Истерис и Лазиэстель, еще одну для Дымка, четвертую по просьбе Зои. Еще одну я сберег за себя и последнюю от имени Гелии. Не так уж и мало… Почти целая обойма, несладко же ему придется. И хорошо… - Ты разозлил уж очень многих на своем пути, к сожалению, бежать некуда, и поскольку твоя магия лишь детские фокусы, ответить придется сполна. Можешь начинать молиться, если ты во что-то веришь, но вряд ли они рискнут прийти на помощь такому… как ты.

– Они бросили меня… и это единственная причина, по которой ты жив, но так просто я тебе не сдамся. Я… Я… Я пролил столько крови не затем, чтобы такой, как ты, потешался надо мной!
– Горсин, выглядя уже попросту смешно, пытался атаковать меня всем, что было в арсенале, поток воды стремительно угасал без поддержки, силам гоблина не помогла даже оставшаяся в телах кровь гвардейцев, что вилась у него ног словно умирающие змеи, и которая порой ударялась о мой щит, проливаясь на пол лужицами. Все было тщетно, я знал это, а вот он… Кажется, “Она” пообещала ему слишком многое.
– Почему ты не умираешь!? Что я делаю не так!?

– Потому что я закончил больше, чем один класс начальной школы.
– Вскинув вперед кольт, я сделал первый выстрел в плечо. Диверс, первую кровь пролить заслужил именно он. Горсин порушил его мир, окунув семью, которой демон дорожил, в пучину кошмара и по итогу, уничтожив ее. Пусть демон был мне врагом, справедливости он заслужил не меньше, чем мы. Горсин тем временем с остекленевшими от страха глазами отступил назад, даже не прижимая руку к плечу. Казалось, боль была для него в новинку,

что же… не всегда новое это хорошо, он убедиться в этом на своей шкуре уже очень очень скоро.
– Даже не будешь кричать? Как скучно… Диверс явно ожидал большего, ты даже сейчас умудряешься портить ему кровь, как у тебя это вообще получается?

– Диверс… Диверс… Демон, который хотел меня убить, неужели ты пощадил его?
– Улыбка на моем лице дала ему самый лучший ответ, Горсин резко замотал головой из стороны в сторону, будто наивно полагая, что это изменит мой ответ. Наверное, он один из тех самодовольных ублюдков, считающих что весь мир крутится вокруг них одних. Убивать таких всегда было приятнее всего… - Нет, нет… бессмыслица, бессмыслица! Он же хотел тебя убить, он стоял за…

– Ты хотел моей смерти… и быть может, Прометей.
– Выстрел прошил второе плечо, заставив его кровоточить, вот уже здесь, в глазах Горсина отразилась боль и даже блеснули слезы, он сделал нерешительный шаг назад, наступая в плоть и мясо гвардейцев. Я же скользнул взглядом по Прометею. Молчание, да, он был овощем, уже нет защиты для Горсина… никто не помешает мне совершить возмездие.
– Диверс инструмент, теперь уже сломанный. И знаешь, кто виноват в этом? Ты.

– Сговариваться с врагом, я даже не мог… подумать, что ты настолько тупой.
– Горсин развернулся, пытаясь убежать к краю крыши, возможно уповая на суицид. Я подготовил хлопок, но внезапно гоблин окончательно растерял в моих глазах какие-либо зачатки угрозы, вызывая смешок. Он споткнулся о торчащую кость, рухнул на землю разбив себе нос, а по совместительству и очки, после чего жалобно заплакал и завыл, пытаясь утереть нос.

– Боже… почему именно такие существа как, все время приносят наибольшие страдания… вы ведь можете умереть просто

спускаясь по лестнице, так почему доживете до тех лет, когда способны быть настоящими мразями.
– Я резко ускорил шаг, за несколько секунд останавливаясь возле гоблина, истекающего кровью. Тот жалобно скулил что-то невнятное, но явно оскорбительное в мой адрес и по отношению ко всему Агентству.
– Ну что же… для тебя у меня есть еще четыре пули и два озлобленных напарника за спиной. У одного ты отнял ближайшего человека… а второго чуть не убил. Как думаешь, как долго ты будешь рыпаться, когда я с тобой закончу?

– Ты… ничего не изменишь этим, Руфус Рисс. Ты просто… Жалок. Серафим пре… - Гоблин внезапно замер, замолкая, словно словив приступ. Я приподнял его за волосы, пытаясь посмотреть, что с ним стало, но тот был жив и в сознании, продолжая дышать, он просто… замолчал. Вот же мудак… почти дал информации. Но ничего, мы выбьем из него все, что он знает.

– О… ты решил поиграть в недотрогу, да? Говори, зачем сюда явился Серафим, и кому ты служишь, Горсин.
– Я чувствовал как в моей невозмутимости постепенно закипает ярость на него. Я не верил, что он сможет быть достаточно сильным морально, чтобы противится пыткам слишком долго но что-то упорно твердило мне, что даже после смерти, его душа не даст мне ни одного ответа. “Она” не отдаст его, и к сожалению… вряд ли я мог это изменить.

– Зачем? Я все равно умру, но я не предам ни Ее, ни кого-либо из моих хозяев. А после… Она щедро наградит меня, в то время как над вашими судьбами, останется только смеяться… - Горсин меня довел окончательно своим жалостливым существованием и заискиванием, поэтому проигнорировав всю логику и разум, я что есть силы впечатал надоедливого гоблина лицом в каменную крышу. Хруста особенно не было, но крови под его лицом стало значительно больше, что вызывало во мне улыбку. Как и сказала Истерис, боли он заслуживал сполна, и поскольку все веселье я оставлял напарникам, нужно было оставить свой след, пусть это и будет множество порезов от его собственных очков.