Руина, Мазепа, Мазепинцы

Костомаров Николай Иванович

о случившемся и подавал совет поскорее <утвердить> простой народ

чрез публичное извещение, выставивши на вид все озлобления и

тягости, какие чинились народу во время гетманского управления

Мазепы, чтобы таким образом народ не склонялся к его

<прелестям>. Впрочем, ни между полковыми старшинами, ни в простона-

родьи Меншиков не замечал пока ничего дурного.

Понятно, как была должна поразить царя такая новость; ни для

кого она не была так

неожиданна, как для него, потому что никто, как он, не был так твердо убежден в прямоте и верности к себе

Мазепы. Но никакая неожиданность не могла поразить и потрясти

царя Петра; он всегда и везде умел найтись и сообразить, что ему

в данное время делать. Он получил письмо утром 27 числа в

Погребках, а в следующую ночь послал Меншикову такой ответ: <Мы получили письмо ваше о не чаянном никогда злом случае

измены гетманской с великим удивлением. Надлежит трудиться, как бы тому злу забежать и не допустить войску козацкому

переправляться через реку Десну по прелести гетманской: немедленно пошли к тем местам, где они, несколько полков драгун, которые бы им помешали. А полковников и старшину вели сколько

возможно ласково призывать и говорить им, чтоб они тотчас ехали

сюда для избрания нового гетмана. А буде полковник

миргородский где поблизости обретается, то прикажи его, сыскав, к нам

прислать, обнадежа его милостию нашею, потому что он великий

был неприятель Мазепе. И вы немедленно приезжайте>.

Ни царь, ни его близкие советники не знали еще, как отзовется

отступление гетмана к шведам на малороссийский народ, и потому

первое, за что тогда ухватились, было обращаться с

малороссиянами ласково, чтобы расположить их к себе и отвратить от гетмана.

Царю мало были известны внутренние отношения в Гетманщине и

оттого в письме к Меншикову, писанном, так сказать, сгоряча, обращается внимание на миргородского полковника, считавшегося

врагом гетмана. Никто не подозревал, что этот мнимый враг был

одним из первейших участников замысла Мазепы.

В тот же день написан был манифест: царь извещал все

войско козацкое, стоявшее у Десны и по иным местам, а равно и

все духовные и мирские чины в Малой России, что гетман Мазепа

1 Ныне село Сосницкого уезда при р. Десне в 13 верстах от Сосницы.

653

куда-то безвестно пропал и возникает сомнение, нет ли тут

неприятельских <факций>. Поэтому вменялось в обязанность всем

генеральным старшинам и полковникам и прочим немедленно

ехать в царский обоз для совета, а если бы оказалось, что гетман

изменил, то и для выбора нового гетмана. Видно было, что царь

до такой степени доверял гетману, что и теперь еще сомневался

и

не решался заявить, что гетман изменил. Этот манифест

разослан был во многих списках по всем полкам с собственноручною

царскою подписью, а на обертке было означено приказание

рассылать его от сотни до сотни как можно скорее (<пи^но, пилно>).

На следующий день явился к царю убежавший из Батурина

канцелярист Андрей Кандыба и принес царю несомненное

известие: гетман с некоторыми генеральными старшинами и

полковниками ушел к шведам, а для защиты в Батурине оставил

сердюков и Козаков.

Тогда издан был другой манифест, где уже прямо заявлялось, как вполне известное государю: гетман Мазепа, забыв страх

Божий и свое крестное целование, отъехал к неприятелю, шведскому

королю, по договору, заключенному прежде с ним и с Лещинским, дабы при их содействии поработить малороссийский край по-

прежнему под польское владение и отдать в унию церкви Божия

и славные монастыри. Приглашались все старшины генеральные

и полковые съезжаться в город Глухов для выбора нового гетмана

вольными голосами, сообразно старинным козацким правам.

29 числа октября царь разослал пригласительные письма к

полковникам обеих сторон Днепра и к кошевому атаману в Сечу.

Царь убеждал всех их отвращаться от <прелестей> изменника, который имеет замысел поработить малороссийский народ

полякам и ввести унию, каждого приглашал в Глухов для выбора

гетмана, а тех, которые за отступлением настоящих полковников

были наказными, заранее давал обещание произвести в

настоящие. Тогда же было послано письмо полковнику Чечелу, начальствовавшему в Батурине. Нимало не показывая тени сомнения в

верности Чечела, царь указывал впустить в замок один полк

великороссийской пехоты для безопасности от неприятеля и обещал

скоро сам лично приехать в Батурин.

_ Тогда же царь написал об отступлении Мазепы к своим

любимцам генералам, находившимся в разных сторонах: к Толстому, к Апраксиным, Шереметеву, Долгоруким и другим. В одном из

таких писем, к графу Фед. Матв. Апраксину, царь выражался: <Нужда повелевает явити, что учинил новый Иуда Мазепа, ибо

21 год быв в верности, ныне при гробе стал изменник и предатель

своего народа. Однако ж Бог правосуден, который таким злым

никогда исполнить не допускает своего намерения. Понеже как

слышим, что житие его кроме Бога было, то надежда в Боге, что

654

себе вящее зло исходатайствует (чему пособит и кровь Самуйлова) нежели тому, кому зла хотел>. Так в первый раз вспомнил