Руина, Мазепа, Мазепинцы
Шрифт:
в Новгородок-Северский, передал приказание Быстрицкого
тамошнему сотнику через городничего, сотник отправил войта к
черниговскому полковнику, а тот отослал его к русскому фельдмаршалу.
Снявши с Опоченко такое показание, усомнились в его
искренности и подвергли его два раза пытке. Под пытками он сознался, что, явившись в Новгородок-Северский, он кричал по улицам, чтоб
люди не боялись шведов, а потом добавил, что и сотник новгород-
северский в соумышении
В один и тот же день снимали показание с канцеляриста Дубя-
ги. Он показал, что находился за три мили от Батурина в селе и
там услыхал, что гетман едет к царю в Новгородок-Северский и
намерен переправиться через Десну у Оболони. О шведах носились
слухи, что они пошли к Чернигову. <По всем этим вестям, говорил
743
Дубяга, я поехал в Батурин. Там начальствовали сердюцкий
полковник Чечел и гарматный асаул Кенигсен. Они сказали, что
гетман уехал к государю, а им двоим поручил надзирать над Батури-
ном и не велел пускать в замок великороссийских ратных людей, потому что они чинят великое разорение малороссийскому народу.
Я тогда же хотел уехать из Батурина, но меня они не пустили: сказали, что уже вечер и скоро настанет ночь, а гетман приказал
никого не выпускать из города в ночное время. Так я пробыл в
Батурине до утра; утром выпустили меня, я намеревался догнать
гетмана и направился на Короп. Там сказали, что гетман уже
переправился через Десну и поехал другим берегом в Новгородок-Се-
верский к государю. По таким слухам я поехал к Оболонской
переправе, а там схватили меня и доставили к генерал-майору Беку>.
Неизвестно, как поступлено было с Дубягою.
В тот же день, когда происходил допрос двух вышепоказанных
лиц (то было в одном из первых чисел декабря* 1708 года), подвергнут был допросу запорожский атаман Тимофей Полугер, который
со ста товарищами сечевиками перешел за Десну с Мазепою, а
потом послан был гетманом с письмом к Скоропадскому, которого
Мазепа хотел склонить на свою сторону. Полугер попался и был
приведен в Лебедин на расправу. Он в сделанном ему допросе не
показал ничего особенно важного, кроме того, что указал
ничтожность сил козацких, перешедших с Мазепою за Десну к шведам: с
гетманом было не более тысячи из трех охотницких полков —
Кожуховского, Андриаша, Кгалагана, да человек двести из трех
городовых полков: Прилуцкого, Лубенского и Миргородского с
полковниками этих полков. Неизвестна судьба, постигшая Полугера.
Замечательно дело, производившееся 3 декабря 1703 года о лох-
вицком сотнике Яременке. Из этого дела
время жители городков Лохвицы, Прилук, Варвы, Лубен
находились во власти шведского войска, занявшего этот край. Старшины
вообще склонялись на сторону Мазепы, а простой народ стоял за
царскую власть. Сотника Яременка схватил и доставил в Лебедин
атаман местечка Сенчи, в то время, когда этот сотник разъезжал по
селам своей сотни и собирал провиант на шведов. Подвергнутый
допросу, этот сотник сознался, что по зову гетмана Мазепы он
вместе с другими сотниками и атаманами: лубенскими, лукомскими, чигрин-дубровскими, пирятинскими, чернухскими, сенченски-
ми - был в Ромнах у Мазепы. Гетман приказал им всем собрать
для цщедских войск провиант: 24. 000 волов, 40. 000 свиней и сто
тысяч осьмачек муки; но исполнить такого приказания было
невозможно, потому что при вступлении шведов в малороссийский край
народ разбегался, покидая жилые места. В Лохвицу вступил
шведский генерал Мейерфельд с четырьмя тысячами шведского войска
и послал сотника собирать для своего отряда запасы. Сотник при-
744
ехал в Сенчу,- где не застал в домах почти никого из обывателей.
Там его задержали и препроводили к царскому генералу князю
Волконскому, стоявшему в местечке Сорочинцах, а князь Волконский
отправил его в Лебедин за караулом.
Порешили этого сотника сослать в каторжную работу в
Петербург. Неизвестно, привлечены ли были к ответу сотники и
атаманы, ездившие с Яременком в Ромны к Мазепе. Вероятно, если и они бывали в Лебедине, то их постигла та же участь.
Разом с делом о сотнике лохвицком Яременке в Архиве
Иностранных Дел сохранился другой документ, касающийся того же
города Лохвицы. Это челобитная обывателей этого города к царю, в
которой челобитчики заявляют свою верность во время бывшей
смуты. Там рассказывается, что генеральный асаул Мазепы Гамалея
прибыл в Лохвицу вместе с лохвицким сотником Павлом Мартосен-
ком, и они уговаривали народ послать значных людей в Ромны
поклониться пану гетману Мазепе; а когда в Лохвицу пришла царская
увещательная грамота - они ругались над нею, приказали
посадить в тюрьму тех, которые привезли эту грамоту, грозили даже
отрубить им руки и ноги и повесить. <На завтрее день> - расска^
зывается в челобитной - обыватели <в церкви стояли и в службы
(у обедни) были, и ведомо нам учинилося, что хотят нас бить
смертным боем и повешать. Божиею помощью з церкви под час тайн