Руины Камелота
Шрифт:
Томас вздрогнул от жесткого ветра. Тлевшие в костре угольки зашипели и стали ярко-красными.
— Значит, — заметил он, обернув свой плащ вокруг себя, — ты знал, что этот замок будет здесь?
Язим пожал плечами.
— Я не знал, но я не удивлен, что мы обнаружили его.
— Скажи мне, что еще твои старые предания говорят об этом месте? Какие из легенд правдивы? И что разрушило такую великую империю?
Язим повернулся к Томасу и улыбнулся, обнажив свои зубы в красноватом свечении пламени.
— Ты бы не поверил в эти сказки, даже если бы я рассказал тебе, мой друг. Наш мир слишком далек от мира короля
Томас прищурился и изучающе посмотрел на своего компаньона.
— Ты же не веришь в это. Я вижу это по твоим глазам. Давай. Расскажи мне, что ты знаешь. У нас есть время перед сном. Ради развлечения.
Усмешка Язима померкла, но не полностью. Он вздохнул и посмотрел вверх на темную громадину замка.
— Это невероятно, не так ли, что такое здание никогда не принадлежало другому королевству? Что ты об этом думаешь?
Томас нахмурился.
— Оно слишком далеко. Его нельзя использовать ни для какой цели, ни как крепость, ни как центр власти.
— Сейчас, возможно, — Язим согласился задумчиво, — но много веков назад, все было иначе.
Томас откинувшись на локти, глядел на древнюю дорогу. В нескольких шагах от них стояли лошади, сбившись в темноте, простые очертания на фоне звездного неба.
— Насколько иначе? — спросил он.
Язим медленно покачал головой.
— Это был Камелот, — сказал он просто, — царство могучего и благородного короля Артура. В те времена это был самый центр мира. В те времена короли мало заботились о таких вещах, как торговля и политика, морские порты и торговые договора. Тогда была такая вещь, как честь.
— У нас и сейчас есть честь, — прокомментировал Томас, оглядываясь на своего друга с усмешкой.
— У нас есть уважение, — возразил Язим, становясь серьезным. — Да, король Юлий и его сыновья собирают дань со многих народов. Но уважение не то же самое, что честь. Дань и налоги не то, что верная служба.
Он сделал паузу, и его глаза сузились в темноте. Томас вспомнил, что семья его друга не была гражданами Аахена по выбору, они были завоеваны. Трава беспокойно шелестела, пока мужчины глядели на огонь. Наконец, Язим встряхнулся и продолжил дальше.
— В преданиях говорится, что Камелот был совсем другой. Те, кто служил Артуру и его потомкам делали это из чести, а не из страха. Тогда люди короля сражались во имя добра, а не за деньги. Войны основывались на благородстве и праве, а не простом расширении власти.
— Будь осторожен, — предупредил Томас с полуулыбкой. — Некоторые назвали бы такие разговоры предательством.
— Внутри стен города, да. Здесь, я думаю, действуют старые правила.
Томас кивнул, соглашаясь. Порыв ветра пронесся по древней дороге, подняв листья в воздух, зашуршала трава. Луна спокойно смотрела вниз на далекий замок. Вдали тявкнул волк, затем завыл.
— Так что еще? — спросил Томас после долгого молчания. — Что еще твои легенды говорят о том времени? Что еще было по-другому?
Язим ответил не сразу. Наконец, со вздохом, он сказал:
— В дни Камелота в бою сражались не
Томас сгорбился, когда ветер снова подул. Похолодало. Он оглянулся на замок. Темные окна смотрели на него сверху вниз, пустые, но как будто настороженные.
— Ты веришь в это, Язим? — тихо спросил он.
Язим повернулся к своему другу и улыбнулся.
— Посмотри на замок вон там, — сказал он, — и скажи мне, что ты не веришь.
Томас вздрогнул. Ночь становилась сырой и тревожной. Он сел и ткнул костер сапогом. Оранжевые искры закружились на ветру, как стаи испуганных птиц.
— Скажи мне, как все это закончилось.
— Я не могу, — рассудительно ответил Язим, — ибо никто не знает.
— Забавно, — ответил Томас.
Язим снова замолчал. Наконец, он сказал:
— Я могу тебе рассказать начало конца, если хочешь.
Томас сгорбился поближе к огню. Он оглянулся на своего друга.
— Это будет правда?
Язим пожал плечами.
— Это история. Многие считают, что это правда. Я признаю, я когда-то сомневался сам. А теперь… Я не уверен.
Томас кивнул:
— Расскажи мне.
Язим сделал глубокий вдох.
— Она начинается спустя много лет после золотого века короля Артура, — сказал он хмуро. — Многое изменилось со времен благородного круглого стола. При отсутствии достаточно большой или достаточно смелой империи, чтобы соперничать с ним, королевство стало самодовольным и снисходительным. Древние традиции сменились на капризы, так что целостность правил постепенно ослаблялась с каждым последующим поколением. Мало кто из живущих во времена правления Артура узнали бы это королевство к тому времени, когда последний король взошел на свой трон. И все-таки встречалось еще благородство среди потомков Артура, подобно золотым нитям, рассеянным в более тусклом гобелене. Одной из этих золотых нитей была девушка, дочь последнего короля Камелота. Ее звали… Габриэлла.
Девочки хихикали. В девять лет Габриэлле казалось, что ее подруги все время хихикают, и это раздражало ее. Она повернулась и посмотрела на них в тени кустов, ее лицо было почти комически серьезное. Она не шикнула на них. Ее отец говорил ей, что шум от шиканья разносится еще дальше, чем шепот. Рисс и Констанция кусали губы, сдерживая смех, и вовсю улыбались. Габриэлла повернулась к кустам и заглянула через листья.
Остальные дети стояли возле ручья в тени дворцового моста, бросая камни, или сидели на солнце. Их было четверо, два мальчика и две девочки. Габриэлла знала их имена, они вместе ходили в школу. Их одежда была лучше, чем лохмотья, которые носили крестьяне, но не такая великолепная как ее собственные платья. Самый старший из мальчиков, единственный не из благородной семьи, носил простую льняную тунику и пояс. Он выглядел бы как один из придворных шутов ее отца, если бы его цвета не были настолько однообразные. Он пустил камень по поверхности ручья и показал на него, с ухмылкой оглядываясь на других.