Рука адмирала
Шрифт:
Потом хор стройно, хотя ни к селу, ни к городу, подхватил:
«По морям, по волнам, Нынче здесь, завтра там»…Завидев двух девушек, в это время подошедших
— Что, девчата, памятник себе на память хотите взять, что ль? спросил курносый веснусчатый матрос, загоревший до степени бронзы.
— А вроде как ты и отгадал! задорно ответила Мися. Сфотографироваться хотим на память перед дюком нашим.
— Так за чем же дело встало, товарищок — пупсик?.. Может, помочь надо?
— Вот то то и дело, что надо! А вы поможете?
Компания с радостным хохотом окружила девушек.
— Господи, Марксе снятый! Да мы же с нашим полным удовольствием!.. Может, вам, памятник на землю положить прикажете, а вы ему на голову сядете? Вот клево выйдет!..
— Вот еще — моряк, а балда! сурово оборвала Мися, и матросы захохотали.
— Ишь как отрезала! Наповал! Что, Петька — съел?.. Значит, пущай Ришелье покеда постоит? Милостиво разрешаете?
— Довольно вам авралить. Я сама вот скоро штурманом буду — вас так драить буду, что только держись!.. Теперь, ведь при советской власти — женщине везде ход.
— Ну, ясно — «дорогу женщине»!
— «А троттуар мужчине»! съязвил другой моряк… Только, ей же Богу, товарищок, это к вам не относится. Потому, если такой хорошенький штурман драить будет — одно удовольствие!
— Не одно, а сразу два!
— Только как же так, гражданочка, выйдет? Про штурманов везде поют:
Рожа брита, Грудь открыта, Брюки клеш, «Даешь — берешь»…А как же с вами то будет? Как же грудь то открыть?
— А какую татуировку делать будете? Сердце, пронзенное якорем? А?
— А потом: как же это — штурман с подмазанными губками? А?
— Эх ты, дуботолк, сурово оборвал его другой. Ни черта ты не понимаешь! Тут тоже военное дело — крашеные губки.
— Какое такое «военное»?
— А это, браток, вроде как военная мишень.
— Тю… Для чего?
— Как так «для чего» — для поцелуев: чтобы ненароком не промахнуться в темноте!
Мися сделала вид, что рассердилась на нескромные шутки, но солнышко сияло так ярко, простая грубоватая молодежь была так искренно весела, что у девушки не хватило «сердитости» оборвать задорное нахальство.
— Ну, так все таки, чем же вам, девчата, помочь? А?
— А тут, видите, какое дело. Подруга моя — вот только что с Москвы. Тоже в Мореходку [15] поступать хочет, по морям полазить… И вот заело ее ужжжжасно под ручку с этим важным дюком сняться. А тут высоко — метров, видите сами, с пять… Как же быть?
15
Мореходное
— Эва, какая беда? При наличии отсутствия лестницы, мы ее и сами мигом подсадим…
Двое матросов подошли к Ирме и несколько смутились — перед ними была не сорванец-девчонка, вроде Миси, а спокойная, высокая, с виду строгая девушка.
— Так как, товарищ… нерешительно спросил один из них. По… Полезете?
Ирма поняла, что ей тут нельзя быть взрослой, врачем, и своим серьезным поведением подчеркнуть, что ее, план имеет под собой особые основания. Нужно было стать на несколько минут — «рубахой-парнем», веселой девушкой, позволяющей фамильярность. Она засмеялась при мысли о своей новой роли и, подхватив под руки своих «кавалеров», подбежала к памятнику.
— Ну и что ж? Где наша не пропадала!.. Полезу!..
— Эй, братва… Ширко, Мамай! Гони сюда! Заместо грот — мачты будете.
Ловкие матросы мигом составили пирамиду.
Двое уперлись руками в гранит, на них влезли еще двое, а на них, подсаживаемая не слишком скромными руками, была поднята Ирма.
— Эй, ты там, чернявый… Не присасывайся так к ноге — кожу протрешь! кричала, смеясь, снизу Мися матросу, не отпускавшему стройной ноги Ирмы. Отцепись, прилипала, а то сфотографирую и на корабль в стен-газету пошлю. Там тебе потом проходу не дадут!..
С помощью молодых рук Ирма без труда взобралась к самому памятнику и схватилась за руку адмирала. Наконец то!
Острые глаза девушки мигом оглядели местами позеленевшую бронзу, ловкие пальцы врача скользнули по нагретой солнцем руке статуи и складкам пергамента. Но — увы: признаков надписей и чего либо спрятанного нигде не было…
— Эй, Ирма! Не вертись там: снимаю… кричал снизу задорный голос Миси, окруженной хохочущими матросами. Те не скупились на шутки:
— Это что ж, товарйщок, с дохлыми идолами под ручку сниматься? Вы бы живого любого из нас взяли бы… Кажный с полным бы удовольствием…
— Эй, на мостике!.. А скоро свадьба?
— Вот бы мне поменяться с дюком! Золото — не девочка! с восхищением причмокнул языком один из матросов.
— Иди ты, Иван Болваныч, к дьяволу, ревниво оборвал его приятель. Сам пьян, как штопор, а туда же «де-воч-ка»…
— А сам то — ни Богу свечка, ни чорту кочерга! Глаз у тебя просто завидущий…
— Эй, не бузите, товарищи, остановила их Мися. А то танцовать с вами не приду… Дайте спокойно еще раз щелкнуть… Правей, Ирма. Рукой за шпагу возьмись… Сделай умное лицо.
— Ха, ха, ха… Ей Богу, у ней там лицо, как у ангела, которому только что рюмку водки…
…В этот момент что то щелкнуло наверху, словно там лопнуло какое то стекло, беловатый газ окутал девушек, и они потеряли сознание…
8. Под стеклышком
Город был уже совсем покрыт мягким сумраком южной ночи, когда проходивший мимо небольшого сквера милиционер заметил неподвижно сидящих на скамейке женщин.