Руки, полные бури
Шрифт:
У них была всего одна ночь. Единственная ночь в Дуате под шелест древних заклинаний и песни ушебти за пределами спальни.
Единственный миг – и он дал миру Анубиса.
«Так должно быть», – говорил Осирис, и Нефтида с ним соглашалась. Дети богов нечто большее, чем они сами. Те, кто появляются, когда должны появиться.
Она любила сына. Ради него оставалась в Дуате, чувствовала, что Осирис прав, когда говорил, что Анубис – бог мёртвых, сейчас он не сможет выжить в мире людей. Дышать их воздухом, ощущать на теле свежий ветер.
Нефтида ушла, когда поняла, что больше не может находиться в Дуате. Что он выпивает её собственные соки, а Сет обвинён в предательстве, в попытке убить брата. Она была нужна ему.
Всё это Нефтида знала. Но до сих пор корила себя за то, что оставила Анубиса.
Да, конечно, она часто навещала его после. И она же первой предложила Осирису отпустить сына в мир людей. Чтобы он смог увидеть его и научиться управлять своей силой.
Нефтида не могла предположить, что Осирис отправит сына к Сету.
Она боялась. О, как она тогда боялась! Что двое самых дорогих для неё существ не смогут поладить. И Нефтиде казалось, они оба пытались исключительно из-за неё. А потом… она и сама не могла бы сказать, когда это началось. Но в какой-то момент осознала, что оба делают это уже ради друг друга.
Сет никогда не называл Анубиса сыном. Но всегда его таковым считал.
– Муж умирает, а сын готов сорваться в безумие, – произнёс Кронос. – Я могу помочь им. Моя сила велика. Избавить мужа от яда, помочь сыну с силой.
– Не верю.
– Я обещаю.
Вместе с этими словами заструилась сила, древняя, не принадлежащая ни Нефтиде, ни самому Кроносу. У богов существуют свои законы, и обещания никто не способен нарушить. Даже титан.
– Что… – Голос Нефтиды всё-таки дрогнул. – Чего ты хочешь?
– Зевса.
Нефтида не понимала, при чём тут она.
– Я не буду воздействовать на яд, – сказал Кронос. – Я хочу, чтобы ты усыпила его и вывезла из города. Им займётся Геката.
– Ты хочешь, чтобы я предала.
– И тебя за это возненавидят.
На этот раз Нефтида не выдержала и отшатнулась. Ей хотелось верить, что Кронос просит, потому что не может добраться до Зевса сам. Но внутри скреблось осознание: нет, он хочет, чтобы она предала остальных. Чтобы они не смогли простить её.
– Подумай, – сказал Кронос. – Я отпущу тебя, если согласишься.
– А Персефона?
– Останется здесь. Можешь рассказать моему сыну.
– Ты чудовище.
– Многие так говорили. Они все мертвы.
Если бы в тот момент кто-то спросил у Нефтиды, чего она больше всего желает, она бы, не сомневаясь, назвала смерть Кроноса. Она знала, что у неё не хватит сил причинить ему хоть какой-то вред, но в этот момент потянулась, попыталась его коснуться.
Ночными цветами и ядом скорпионов, тёмным пространством между звёздами и эхом последнего удара сердца. Она ни на что не рассчитывала, но внезапно почувствовала… что-то.
Сродни жажде, что обуревала Кроноса. Жажде по единственным водам, к которым
Тиамат.
Нефтида позволила Гекате снова перенести себя в комнату, но очнулась в тот момент, когда её обняли прохладные руки Персефоны.
– Неф! С тобой всё в порядке? Что он сделал?
– Выставил прочь, когда я сунулась через чёрный ход, – проворчала Нефтида.
Она отстранилась от Персефоны и внимательно на неё посмотрела:
– Вызови свой серп. Убей меня. Это наш единственный шанс, нужно выбираться как можно быстрее.
Она не стала говорить о предложении Кроноса.
Амон боялся, похищение Персефоны и Нефтиды обернётся катастрофой, но на самом деле вокруг царило сдержанное беспокойство. И очень деятельное.
Сет почти всё время проводил в клубе вместе с Зевсом: раньше Амон мог с трудом представить, что бы заставило работать вместе этих двоих, и теперь закатывал глаза и сообщал, что конец света близок. Сет быстро оценил способность Зевса связаться со всеми пантеонами сразу, отправить часть богов на поиски и всех успокоить. А Зевс тоже понял, что деятельный Сет может быть очень полезен, если направить его энергию в нужное русло.
О Кроносе Сет сразу кратко сказал:
– Он тронул мою женщину. Я его убью.
Это не было угрозой. Это было обещанием.
Гадес с ним вполне соглашался, хотя, когда он ни с кем не встречался, то проводил время в царстве мёртвых. Амон не совсем понял, что там происходит, да и сомневался, что сможет.
– Подземный мир чует опасность для своей королевы, – говорил Гадес.
При этом он иногда поднимал руку, словно хотел коснуться невидимых нитей, которые вели к мертвецам.
Анубис тоже исчез в Дуате, чтобы собрать ушебти и отправить их на поиски.
Амон чувствовал себя бесполезным. Он, конечно, понимал, мало что может сделать, и в итоге координировал всех вокруг. Сет поделился своей гарнитурой для телефона, нацепив Амону на ухо маленький наушник. И вручил планшет.
Судя по тому, что картинкой на рабочем столе стоял закат над Каиром, техника принадлежала либо самому Сету, либо Нефтиде.
– У Сета голая женщина, – усмехнулся Анубис. – Ты бы не перепутал.
Держать в руках планшет Нефтиды оказалось как-то грустно, но Амон старался не думать об этом: сообщения от богов приходили так часто, что Амон не расставался ни с телефоном, ни с планшетом.
Хотя успехов не было. Никто не мог отыскать Персефону и Нефтиду.
Амону нравились они обе, хотя он относился к ним совершенно по-разному. Персефона стала королевой Подземного мира весной в обрамлении костей. Как сестра, которой у Амона не было.
Согласно древнеегипетским текстам, Нефтида – спутница Ра по Подземным водам. И хотя на самом деле Амону вовсе не приходилось днём и ночью путешествовать на барке, освещая мир, ему казалось, в утверждении есть доля истины.