Руки, полные бури
Шрифт:
– Отец…
Он тонул.
В грязной яме, полной земли и гниющих корней. Он ощущал на пальцах не песок, а смерть. Чуждую ему, вымораживающую до костей. Сверху колол дождь, а он сам чувствовал смерть, задыхался в ней.
В собственной беспомощности.
В мысли, которая билась в венах вместе с кровью.
Ты. Никого. Не смог.
Он падал на колени, мокрая земля забивалась в нос, в рот… пока он не услышал, как его зовут.
Сет вздрогнул всем телом и открыл глаза. Перевёл дыхание, одновременно с этим утирая кровь с лица, неосознанно, инстинктивно. Он скользнул взглядом по всем, кто набился в комнату, проверяя их. Выдохнул:
– Где Неф?
11
Он приходит к ней, овеянный войной, забрызганный чужой кровью. Дикий зверь, что одержал победу, потому что оказался сильнее всех.
Она ложится на кровать, он нависает над ней, живое воплощение хаоса. В его глазах – чужие смерти. В его волосах запутался песок. От него пахнет потом, кровью и победой. Он рычит, наклоняется и целует её, яростно, требовательно.
Нефтида выгибается навстречу Сету. Когда он наконец-то на миг отрывается от неё, шепчет в его приоткрытые губы:
– Мой избранный.
Браслеты на её руках тихим перезвоном вторят голосу.
Нефтида сидела спокойно, и только пальцы левой руки перебирали браслеты на правой, выдавая нервозность. Тонкие полоски металла, украшенные бубенцами и бирюзой. Первый подарил Сет, ещё очень давно, притащил, как он выразился, «с задворок каирского рынка». Подробностей Нефтида знать не хотела.
Следующие браслеты дарили и Сет, и Анубис, стараясь, чтобы они подходили друг другу. Нефтида даже не могла носить всё одновременно. И сейчас думала о тех браслетах, которые остались дома. Интересно, она их ещё увидит?
Встав с места, Нефтида начала ходить по комнате, не в силах усидеть на месте. Персефона глянула в её сторону:
– Ты напоминаешь львицу, которую заперли в клетке.
– Сочту за комплимент.
– Не пытайся клетку ломать. Не выйдет.
Персефона первой поняла, что это за место. На вид обычная безликая комната с парой кроватей, простым столом и стульями. Но тёмные стены подрагивали, постоянно шли рябью. Двери не было.
Пространство между реальностями. Полностью подвластное Гекате.
Нефтида потёрла правую ладонь, где красовалось что-то вроде ожога: она
Нефтида не считала себя могущественной богиней. Её сила стелилась лепестками ночных цветов, не активно, а сцепляя воедино камни зданий, плескалась в основе сущего, вырастала из темноты.
Возможно, она ближе к первозданному хаосу, чем другие боги египетского пантеона. Когда-то изначально именно это привлекло к ней Сета.
Но связи с мраком между вздохами не хватало, чтобы пробиться сквозь завесу Гекаты.
– Бесполезно, – вздохнула Персефона. – Я знаю силу сестры. Мы не сможем выйти отсюда, а сюда никто не сможет пробиться. Я даже Цербера позвать не могу.
– Нас найдут.
– Это место не отследить.
Повернувшись к Персефоне, Нефтида оглядела её, уперев руки в бока:
– Ты решила сдаться?
– Нет! Но не вижу смысла расходовать силы зря. Дождёмся удобного случая.
Нефтида встряхнула запястьями, чтобы услышать знакомый перезвон. Он напоминал о доме, о Сете и Анубисе.
– Конечно! – Нефтида щёлкнула пальцами и села рядом с Персефоной. Заглянула ей в глаза.
– Сеф… ты должна убить меня.
Взгляд Персефоны явственно говорил о том, что она не сомневается: Нефтида сошла с ума.
– Послушай! – в нетерпении сказала Неф. – Убей моё тело, я же вернусь. Сет и Анубис почувствуют мою смерть. Тогда Инпу сможет переместиться к ней. Он заберёт нас. Больше мы никак ему сигнал не подадим.
На самом деле Нефтида не испытывала уверенности, что Анубис действительно сможет переместиться в это странное место. Но дороги – его стихия. В том числе между мирами. Особенно между мирами.
– Я не могу, – качнула головой Персефона. – Мы придумаем что-нибудь ещё.
Нефтида отвернулась. Знала, что других вариантов нет. Они во власти Кроноса, и неизвестно, что он захочет с ними сделать. Нефтида не сомневалась, что ничего хорошего.
Она предпочитала смотреть на вещи трезво и не заниматься самообманом.
Воздух сгустился у стены, и появилась Геката. В неизменном тёмном платье, на котором отчётливо выделялись размашистые узоры тёмно-красного цвета, будто их рисовали кровью или забродившим соком ягод. Тяжёлые косы лежали на груди, а у ног сидел огромный лохматый пёс, напоминавший овчарку.
Геката тонко улыбнулась:
– Добро пожаловать. Чаю не предложу, думаю, вы откажетесь.
Принимать что-то от той, кто владела колдовством и ядами, глупо.
– Не скучаете здесь?
Персефона прошипела какие-то ругательства, и Нефтида ощутила её поднимающуюся силу, цветы и свежескошенную траву, что-то безумно живое на фоне прохладной Гекаты.
– Как ты посмела! – Персефона выпрямилась. – Думаешь, нас не будут искать?
В руках Персефоны соткался серп, острый, поблёскивающий одновременно металлом и костью. Таким собирают первые весенние травы и спелые колосья. Вспарывают брюхо жертвенным быкам в полях.