Рукопашная с Мендельсоном
Шрифт:
Таксист курил, высунув локоть из окна, и откровенно глазел на Лайму. Он был бескомпромиссно молод, крепок и добродушен. Мужское добродушие всегда обезоруживало командира группы «У» и смягчало ее непокорное сердце. Поздоровавшись с шофером, Лайма забралась в салон, на заднее сиденье, и свойским тоном попросила:
– Поедем вот за этой дамой, хорошо?
Как будто речь шла о ее подруге, с которой они вместе собрались выпить по чашечке кофе. В конце концов, здесь Чисторецк, а не Москва, и парень может оказаться кем угодно – соседом объекта слежки или даже ее зятем. Такова
Это был умный ход с ее стороны.
– То есть мы поедем за Зоей Борисовной? – уточнил таксист, избавившись от окурка элегантным щелчком.
– Ну да, – ответила Лайма весело и немедленно отправила Медведю эсэмэску: «Срочно выясни, кто такая Зоя Борисовна, которая знакома с Мельченко. Она только что вышла из здания института».
– Мы с Зоей Борисовной соседи по даче, – принялся откровенничать шофер, выруливая со стоянки и пристраиваясь в хвост серебристой иномарке, в которую села вышеназванная дама. – А вы приезжая? Гостите у Зои Борисовны?
Лайма понятия не имела, как выкрутиться. Вспомнив Корнеева с его буйной фантазией, который, шлепая липовые документы, придумывал для всей группы немыслимые должности, звания и чины, она сменила тон и сурово сказала:
– На самом деле я не знакома с вашей Зоей Борисовной. Я из Госинспекции по контролю за уровнем выхлопных газов. Проверяем все служебные машины города в связи с участившимися случаями заболеваемости верхних дыхательных путей граждан Чисторецка.
– Что это за инспекция такая? – удивился шофер. – Никогда о такой не слышал.
– И это очень плохо! – заявила Лайма. – Нас создали как особый отдел при Министерстве здравоохранения. Вы знаете, что такое оксид углерода? Это то, что выбрасывает в воздух автомобиль.
– Да, вредная, должно быть, штука, раз целая комиссия…
– Ого-го! – «обрадовала» его пассажирка. – Оксид углерода соединяется с гемоглобином крови и не дает ему нести кислород в ткани организма.
– Значит, в Чисторецке не все в порядке с экологией? – заволновался шофер. – Я думал, из-за заводов… А машин-то у нас не так чтобы очень…
– Зато у вас погода жаркая, – немедленно нашлась Лайма. – И летом, в пик зноя, на дорогах возникает фотохимический туман, как в Лос-Анджелесе.
– Не зря я загородный домик купил! – похвалил себя шофер, который, судя по всему, безропотно проглотил всю лапшу, которую Лайма навешала ему на уши.
«Домик под Чисторецком! – мечтательно подумала Лайма, вспомнив Москву с ее фантасмагорическими пробками, тянущимися за МКАД и пожирающими время и здоровье дачников. – Наверняка это райское местечко с заселенным лягушками прудиком и смородиновыми джунглями. Мечта одинокой женщины!»
Тем временем таинственная Зоя Борисовна прибыла в центр города, к салону красоты с помпезным названием «Мечта Клеопатры». На вывеске была изображена страшная женщина, отдаленно напоминающая переболевшую малярией актрису Элизабет Тейлор, которая, насколько Лайма помнила, в молодые годы сыграла Клеопатру в одноименном
– Ваша кожа просто вопиет о влаге! – сообщила ей воздушная женщина в розовом халатике, встретившая ее на пороге заведения. – Она иссушена и сделалась серой и непривлекательной. Разве можно такое допускать?
Глаза ее горели фанатичным огнем, и Лайма печенкой почувствовала, что одним маникюром она не отделается.
– А какие процедуры будут делать Зое Борисовне? – с живым интересом спросила она, наблюдая за тем, как ее подопечную уводят в глубину салона две феи в белом.
– О! – воскликнула женщина. – Зоя Борисовна понимает толк в хорошем уходе. Она следит за своей внешностью. Жемчужная ванна, стоун-терапия, коллаген для лица, сладкая грейпфрутовая водка для очищения стоп, апельсиново-творожные маски для увядающей шеи…
Лайма немедленно согласилась на жемчужную ванну и какой-то там пилинг со скорлупой миндаля, решив, что Тагиров только посмеется, если она перечислит в статье расходов подобные косметические безобразия. «Маски для увядающей шеи?» – подумала она, когда через некоторое время увидела Зою Борисовну в образе Венеры, выходящей из морской пены. Н у, а если по правде, то входящей в жемчужную ванну.
Пока она раздевалась и готовилась к процедурам, пришла эсэмэска от Медведя. «Зоя Борисовна Кузяева, – писал он, – заместитель директора по административной части. Работала на той же должности в старом НИИ, на базе которого сформировался институт. О назначении ее на новую должность хлопотала администрация Чисторецка».
«Ага! – обрадовалась Лайма. – Выходит, Кузяева – правая рука одного из наших ученых, Полянского. Ведь именно Полянский в настоящее время исполняет обязанности директора института. А со вторым героем нашего романа, Мельченко, у нее какие-то секреты. Интересно…»
Лайма никогда не стеснялась раздеваться на людях, потому что обладала идеальной фигурой и могла смело смотреть в лицо любой «мисс», которая попалась бы ей на глаза. Медведь постоянно говорил, что Лайма могла бы выиграть самый знаменитый конкурс красоты, а Корнеев только фыркал. Он презирал подобные конкурсы. «Там претенденток показывают публике, как лошадей, – говорил он. – Ноги, зубы и много волос».
У Зои Борисовны тоже было много волос. Распущенные, они ниспадали вниз блестящим водопадом и спускались аж ниже талии. Довольно пухленькая, со складочками на животе и круглой попой, Кузяева тем не менее выглядела свежей и ухоженной. «Еще бы, – подумала Лайма. – Если бы я постоянно ошивалась в таком салоне, я бы тоже светилась изнутри и снаружи». Лайме страстно хотелось покопаться в сумочке Зои Борисовны, но это представлялось невозможным в виду наличия сейфов и огромного количества персонала, снующего туда-сюда, словно деловитые эльфы.