Рукопись Ченселора
Шрифт:
Вот на лбу агента выступили капельки пота. Вот он затаил дыхание, непроизвольно поднял левую руку и вытер пот. Когда же наконец он заговорил, его слова можно было различить с огромным трудом:
– Спасибо, сержант. Нет, это не наше дело. Нам ничего не известно. Мы просто расследуем анонимный сигнал. Нас это не касается. – О’Брайен повесил трубку. Он был глубоко взволнован, в глазах его появилась печаль. – Насколько мне удалось выяснить, – сказал он, – это был поджог. Найдены остатки ткани, смоченной керосином. На газоне обнаружены стреляные гильзы, оконные стекла разбиты пулями. Возможно, они застряли в стенах
Питер подвинулся поближе к столу. Что-то ему не нравилось.
– Почему вы сказали сержанту, что вам ничего не известно?
– Потому что сначала я хочу выслушать вас, – ответил после небольшой паузы О’Брайен. – Вы сказали, что дело касается ФБР, упомянули, что Гувер якобы был убит. Я профессионал, и для меня этого вполне достаточно. Теперь я хочу услышать ваш подробный рассказ. Поговорить же с полицейским я всегда успею.
О’Брайен давал объяснения ровным, спокойным тоном, а Ченселор думал: «В его словах что-то кроется». Насколько он знал ФБР, оно всегда стремилось избежать конфуза, любой ценой защитить свою репутацию. Ченселор вспомнил слова Филлис Максвелл: «ФБР защитит его память… Наследники не позволят очернить своего идола. Они боятся цепной реакции, которая наверняка смела бы их. У них есть основания для таких опасений».
«Да, – размышлял Ченселор, – О’Брайен действует в соответствии с этими словами Филлис. Ему будет тяжелее других, потому что он первым узнает невероятную новость. Что-то прогнило в бюро, и агенту О’Брайену предстоит сообщить об этом своим начальникам. Понять его можно: тех, кто сообщает о разразившейся катастрофе, часто и привлекают к ответственности. Считается, что именно они могут стать переносчиками заразы. Нет ничего удивительного в том, что его бросило в пот…»
Однако то, что произошло потом, опрокинуло все предположения Питера.
– Вернемся к началу, – заговорил он. – Четыре-пять месяцев назад я жил на Западном побережье, в Малибу. Как-то в полдень я обратил внимание на мужчину, который с пляжа рассматривал мой дом. Я вышел и спросил его, в чем дело. Оказалось, что его фамилия Лонгворт и он знает меня.
О’Брайен резко подался вперед, глядя в глаза Питера. Его губы прошептали имя, но совсем тихо:
– Лонгворт…
– Да, Лонгворт. Значит, вам известно, кто это?
– Продолжайте, – опять шепотом произнес агент.
Питер понимал, почему от одного имени Лонгворта О’Брайен впал в шоковое состояние. Алан Лонгворт предал Гувера, ушел из ФБР. Об этом как-то узнали. Но Гувер умер, а предавший его человек находился далеко-далеко. О позорном пятне на время забыли. И вот теперь старшему агенту О’Брайену предстояло доложить своему начальству, что Лонгворт объявился. Ченселору почему-то стало жаль агента.
– Лонгворт сказал, что ему хотелось бы поговорить со мной, поскольку он читал мои книги. Ему было что рассказать, к тому же он считал, что именно я на основе представленных им фактов должен написать книгу. Я возразил, что не ищу никакого фактического материала. Тогда он сделал сенсационное заявление о смерти Гувера, связав ее с какими-то пропавшими досье. Он сказал, что я могу проверить, кто он такой. У меня такая возможность действительно есть, и он знал об этом. Понимаю, что рискую показаться глупцом, но я попался на удочку. Бог свидетель, я не поверил
О’Брайен вскочил со стула и впился в Питера горящими глазами:
– Лонгворт… Досье… Кто прислал вас ко мне? Кто вы? Что вам от меня нужно?
– Не понимаю.
– И вы рассчитываете, что я поверю вам? Вы, совершенно незнакомый мне человек, являетесь сюда и рассказываете такие вещи. Ради всего святого, что вы хотите? Что вам еще нужно от меня?
– Не понимаю, о чем вы говорите, – удивленно произнес Ченселор. – Я никогда не видел вас раньше.
– Сэлтер, Крепс… Ну, говорите же! Сэлтер и Крепс, они там тоже были?
– Кто такие Сэлтер и Крепс? И где они должны быть?
О’Брайен отвернулся. Дышал он прерывисто.
– Вы знаете, где они должны быть и чьи это псевдонимы. А Лонгворт был на Гавайях.
– Он живет на Мауи, – согласился Питер. – Таким образом были оплачены его услуги. А два других имени мне неизвестны. О них он не упоминал. Они работали с Лонгвортом?
О’Брайен стоял неподвижно. Потом он медленно повернулся к Ченселору, глаза его сузились.
– Работали с Лонгвортом? – переспросил он почти шепотом. – Что вы имеете в виду?
– Только то, что сказал. Лонгворт был переведен из центрального аппарата. По легенде, он выполнял задание госдепартамента, но это была ложь, прикрытие.
Старший агент по-прежнему молча разглядывал Ченселора. Его зрачки расширились от страха.
– Вы действительно ни при чем.
– Что?
– Вы пришли по собственной воле, и совесть ваша чиста.
– Что вы хотите этим сказать?
– Вас никто не подсылал, иначе вы не стали бы рассказывать мне всего этого. Тогда это было бы безумием. Такое прикрытие – и вдруг ложное. Я имею в виду госдепартамент… О боже! – О’Брайен был похож на человека, который сознает, что находится в трансе, но не способен стряхнуть с себя это состояние. Он схватился за стол и закрыл глаза.
Питеру стало как-то не по себе.
– Может, вы отведете меня к кому-нибудь другому?
– Нет, подождите минутку, прошу вас.
– С меня хватит. – Питер поднялся было со стула. – Вы же сказали, что это не ваше дело. Я хочу побеседовать с другим ночным дежурным.
– Других нет.
– Но по телефону вы говорили…
– Я помню, что говорил. Однако и вы попытайтесь понять меня. Вы должны рассказать все, что знаете… во всех подробностях.
«Никогда! – решил Питер. – Ни за что не упомяну Элисон: ее это не должно касаться». Он вообще не был уверен, что хочет разговаривать с человеком, которым по непонятным причинам овладело странное волнение.
– Я хочу, чтобы меня выслушал кто-нибудь другой, – продолжал настаивать Ченселор.
Стараясь вывести себя из состояния транса, О’Брайен несколько раз закрыл и открыл глаза. Потом он быстро прошел к полке, висевшей на противоположной стене кабинета, вытащил кассетный магнитофон и, возвратившись к столу, сел и подвинул ящик. В руках у него появилась небольшая пластмассовая коробочка с кассетой.
– Коробочка запечатана, кассетой еще не пользовались. Если хотите, я ее прокручу. – Агент открыл коробочку, вынул кассету и поставил ее на магнитофон. – Даю вам слово, ваш рассказ услышат и другие.