Рукопись Ченселора
Шрифт:
– Маловероятно. О’Брайен приставил к нему своего человека.
Лифт достиг нужного им этажа. Двери открылись. Человек из ЦРУ придержал Питера и вышел первым, засунув правую руку в карман пальто. Потом он окинул взглядом коридор, повернулся и кивнул Ченселору.
– А утром? – спросил Питер, выходя из лифта. – Бромли может зайти в любой магазин, где продается оружие.
– С разрешением, выданным в Индианаполисе? Никто не продаст ему огнестрельное оружие.
– Кто-нибудь продаст. Есть обходные пути.
– Но помешать этому
Они подошли к дверям номера. Человек из ЦРУ вынул правую руку из кармана пальто – он держал в ней небольшой пистолет. Левой рукой он расстегнул две средние пуговицы пальто и спрятал оружие. Питер постучал в дверь.
Послышались быстрые шаги Элисон. Она открыла дверь и хотела было обнять Питера, но остановилась, увидев незнакомого мужчину.
– Элисон, это… Простите, я не знаю, как вас зовут.
– На сегодня – никак, – ответил человек из ЦРУ и поклонился Элисон: – Добрый вечер, мисс Макэндрю.
– Привет! – Элисон была удивлена. – Входите.
– Нет, спасибо. – Агент взглянул на Ченселора. – Я буду здесь, в коридоре. Меня сменят в восемь утра. Придется разбудить вас, чтобы познакомить со сменщиком.
– Я уже не сплю в это время.
– Отлично. Спокойной ночи.
– Минутку. – Питеру пришла в голову идея. – Если Бромли появится и вы будете уверены, что он не вооружен, может быть, я поговорю с ним? Я его совсем не знаю, и мне неизвестно, почему он охотится за мной.
– Это ваше дело. Посмотрим по ходу событий, – сказал агент, закрывая дверь.
– Как долго тебя не было! – Элисон обняла Питера и прижалась к нему лицом. – Я чуть с ума не сошла.
– Теперь с этим покончено, – сказал он, нежно обнимая ее. – Уже никто не будет сходить с ума. Никто…
– Ты им все рассказал?
– Да, – он отстранился от Элисон, чтобы заглянуть ей в лицо, – все рассказал. Даже о твоем отце. Я вынужден был это сделать. Человек, с которым я разговаривал, догадался, что я пытаюсь кое о чем умолчать, и совершенно четко дал мне понять, что, если понадобится, они выяснят каждый наш шаг. Для этого им не придется идти слишком далеко. Стоит только перебраться на тот берег, в Пентагон…
Она кивнула, взяла его за руку и повела от двери в гостиную:
– Как ты себя чувствуешь?
– Прекрасно. На душе стало легче. Выпьем?
– Ты, наверное, устал. Я уж сама все приготовлю, – сказала она, направляясь к бару, заставленному бутылками.
Питер опустился в кресло и вытянул ноги.
– Я давно хотела тебя спросить, – продолжала Элисон, наливая виски и раскладывая лед по бокалам. – Ты всегда заказываешь бар, забитый до отказа? Я-то ведь столько никогда не выпью.
– Несколько месяцев я ужасно пил, – засмеялся Ченселор и подумал: «Приятно сознавать, что все это уже в прошлом». – Тебе-то я могу рассказать, что эта прихоть появилась у меня после первого крупного аванса. В кинофильмах писатели, которые жили в отелях, всегда имели роскошные бары и носили домашние куртки. Куртки,
Теперь рассмеялась Элисон. Она подала Питеру бокал с виски, села в кресло напротив и пообещала:
– Куртку я куплю тебе к Рождеству.
– К следующему Рождеству, – сказал он, заглядывая ей в глаза. – А на нынешнее подари мне лучше золотое кольцо. Буду носить его на безымянном пальце левой руки, как ты.
Элисон сделала глоток из бокала и отвела взгляд в сторону.
– То, о чем я говорила тебе раньше, остается в силе: я не требую никаких обязательств.
Ченселор посмотрел на нее с тревогой. Потом поставил бокал с виски и, подойдя к ней, опустился на колени и погладил ее рукой по лицу.
– Что мне сказать? «Спасибо, мисс Макэндрю. Это была неплохая интерлюдия»? Но я этого не скажу. Мне и в голову не придет такое. Думаю, тебе тоже…
Она остановила свой взгляд на Питере. Из глаз ее вот-вот готовы были брызнуть слезы.
– Ты многого обо мне не знаешь.
Питер улыбнулся:
– Чего я не знаю? Ты что, дочь полка? Или батальонная проститутка? Ты, конечно, не девственница, но и не шлюха. Не тот характер, слишком независимый.
– А ты слишком спешишь с выводами.
– Ну и пусть. Впрочем, хорошо, что ты так думаешь. Как раз решительности мне долгое время не хватало. Пока я не встретил тебя.
– Ты не успел поправиться после тяжелой болезни, а тут я со своими хлопотами…
– Благодарю вас, мадам Фрейд. Но вы вскоре убедитесь, что я поправился и обрел решительность. Испытайте меня. Я понимаю, брак нынче не в моде, он все больше становится атрибутом буржуазии. – Питер подвинулся поближе к Элисон. – Но все, о чем я говорил раньше, остается в силе. Мне нужны обязательства. Я верю в брак и хочу прожить с тобой до конца дней своих.
Ее глаза наполнились слезами. Она покачала головой и взяла в руки его лицо:
– О, Питер, где ты был столько лет?
– В другой жизни.
– И я. Как это говорится в той глупой поэме? «Приди ко мне и будь моим любимым…»
– Это Марлоу. И не так уж глупо.
– Я приду к тебе, Питер, и буду твоей любимой. Так долго, пока это будет иметь смысл. Но замуж за тебя я не пойду.
Он отодвинулся от нее, снова встревожившись:
– Мне нужно больше.
– Больше я дать не могу, прости.
– Это неправда, я чувствую, что неправда. Ты нужна мне так же, как… – Он вдруг замолчал.
– Как кто? Как Кэти?
– Да, о ней я забыть не могу.
– А я и не требую, чтобы ты ее забывал. Может, наши отношения будут не менее возвышенными, но брак… невозможен.
– Почему?
Слезы потекли по щекам Элисон.
– Потому что брак означает… Мне нельзя иметь детей, Питер.
Ченселор понял, что Элисон намекала на что-то. Но на что?
– Ты забегаешь вперед. Я и не думал насчет… – И вдруг ему все стало ясно. – Ты имеешь в виду свою мать? Вернее, ее болезнь?