Рукопись Чейма
Шрифт:
— Да, знаю, что он за человек, поэтому и собираюсь к Сильвии…
— Джелликоу несколько минут беседовал с ним с глазу на глаз. А когда он уехал, мистер Барр, как говорит моя подруга, выглядел очень расстроенным.
— Расстроенным?
— Она не могла точно сказать, был ли он рассержен, испуган или что-то еще, но утверждает, что он забывал слова роли и вообще был сам не свой. Даже с лошади чуть не свалился.
— Забавно. А как зовут твою подругу?
— Лусилла Мендес.
— Где ее найти?
— Сегодня она снова будет на площадке. С мистером
Хейзл объяснила мне, где происходят съемки.
— Похоже, стоит этим заняться. Но сперва я все же повидаюсь с Силь… — Я запнулся. Сочетание имен прозвучало вдруг тревожным звонком.
Сильвия Ардент была особым сортом яблока, спелым и сочным в любое время года. И вполне естественно, что за ней неизменно увивались толпы поклонников мужского пола, особенно здесь, в Голливуде. Время от времени в прессе появлялись сообщения об амурных делах Сильвии с каким-либо молодым, а то и пожилым актером. Обычно это происходило тогда, когда рекламные агенты решали, что пора запускать слух о пылком романе.
А тревожный звонок напомнил мне, что около года тому назад в течение нескольких месяцев газеты ставили вместе имена Сильвии Ардент и Уоррена Барра. Выпивки в клубах на Стрип, обеды в заведениях ресторанного ряда, намеки на предстоящую поездку в Лас-Вегас, Рино или в Нью-Мексико, куда голливудские актеры частенько летают, чтобы заключить скоротечный брак. Беда только в том, что из голливудских сплетен невозможно бывает понять, служат ли шуры-муры рекламой новой картины или телесериала, становятся ли прикрытием для незаконно приобретаемой недвижимости или в самом деле означают месяц-два безоглядной любви.
— Ну ладно, так и быть. Еду на свидание с этим хамом Уорреном Барром, хваленым охотником на хищных зверей и безобидных кроликов. А тебе, раз ты такая умница, Хейзл, постараюсь раздобыть его автограф.
— Очень мило.
— Постарайся тем временем узнать, занята ли сегодня на работе Сильвия Ардент. Ладно? И раздобудь, если сможешь, ее домашний адрес и телефон.
— Сильвия Ардент? Гм. Это нужно для дела?
— А для чего же еще?
— Мало ли для чего? Но в любом случае за вами обед в шикарном ресторане.
— Ладно уж, угощу тебя гамбургером, — пообещал я. — С луком.
Верх в машине был опущен, теплый утренний ветерок обдувал лицо. Я ехал на съемочную площадку, находившуюся на холмах недалеко от Голливуда, в нескольких милях отсюда. Там снималась картина Гидеона Чейма «Паническое бегство» с Уорреном Барром в главной роли — грубоватая душещипательная история о любви и ненависти, ярости, похоти и насилии. Ну и, наверное, о лошадях.
Барр проработал с Чеймом лет десять, когда тот возглавлял студию «Премьер». Три года подряд он был актером номер один на роль ковбоев, да и сейчас не вышел из тройки лучших.
Нынешняя роль Барра у Чейма — первая с тех пор, как бывший киномагнат ушел в тень. Многие удивлялись, почему он согласился играть в этом дешевом вестерне, когда на студии «Премьер» или на другой не менее крупной киностудии
Конечно, я мог ошибаться в отношении Барра. Ведь я не был с ним знаком. Не исключаю, что он — милейший человек, сладкий, как клубничный торт. Но он оказался не таким.
Глава 3
Уоррен Барр сидел на стуле с матерчатой спинкой, курил и читал газету.
Неподалеку рабочие сцены двигали камеры, устанавливали юпитеры, перешагивая через провода, сплошь устилавшие пол. Мужчина в бермудах и полосатой майке стоял возле крана с огромной кинокамерой, извергая потоки затейливой брани.
Декорации изображали давно знакомую пыльную улицу захолустного городка на Западе. По обеим ее сторонам тянулись деревянные строения: салуны, лавки, кузница, кабинет местного врача — «старого доброго дока», меблированные комнаты, заведение, совмещающее в себе трактир, игорный дом и бордель, где пропыленные парни пили все — от сивухи до шипучки, проигрывали пройдохам с черными усиками свои ранчо и золотые прииски, а девицы усердно занимались своим ремеслом. В фильме это выражалось в энергичных отплясываниях с клиентами.
— Здравствуйте, мистер Барр.
Он поднял голову, но, видно не признав во мне важную персону, перевел взгляд на суету съемочной площадки.
— Меня зовут Шелл Скотт. Если не возражаете, я хотел бы с вами поговорить.
— Возражаю. Проваливайте. — Барр снова уткнулся в газету, предоставив мне разглядывать его шевелюру.
А посмотреть было на что. Такую прическу лысые разглядели бы за полмили в туманный день. Густые, роскошные, сияющие здоровьем и слегка вьющиеся волосы — великолепие, которое не осталось бы незамеченным даже среди моря голов. Увы… это был всего лишь парик.
Я не видел еще его зубов, но не сомневался, что все они закованы в фарфоровые коронки. Я знал также, что подошвы его ковбойских сапог имеют толщину два дюйма, чтобы создать иллюзию шестифутового роста.
— Я просто хотел задать вам пару вопросов, мистер Барр.
— О чем? — отозвался он наконец.
— Об Уилфреде Джелликоу.
Эти простые слова вызвали странную реакцию Уоррена Барра. Руки его дернулись так, что даже газета надорвалась. Помолчав немного, он спросил:
— Об Уилли? А что с ним?
— Я знаю, в пятницу он здесь с вами беседовал.
Барр все еще смотрел в газету. Потом провел рукой по своему заросшему щетиной, как требовалось по роли, подбородку и сказал:
— Ну, беседовал. И что?
— Он ваш друг, мистер Барр?
— Не сказал бы. — Он немного помолчал. — А какое, черт возьми, вам до этого дело?
— Я частный сыщик. Бывшая жена Джелликоу уже несколько дней не может ему дозвониться. Вот она и наняла меня, чтобы я разузнал, не случилось ли с ним чего. Узнав, что вы виделись с ним в пятницу, я надеялся, что вы сможете сказать, где он сейчас.