Рукопись Чейма
Шрифт:
— Выиграл? Наверное, вы хлебнули слишком крепкого тоника. Какие такие выборы я выиграл?
— Не хочу говорить по телефону. Не взе можно зказать по телефону.
— Мы тебе все объясним, когда ты приедешь, Шелл.
— Так ты приедешь? Зкажи, Зелл.
— Приехать
— Конечно.
— А почему бы и нет?
— А-а, понимаю. Вы посовещались и решили меня убить.
— Что ты, Зелл! Мы не зобираемзя этого делать.
— Шелл, ты боишься к нам приехать?
— Изпугалзя, да? Зелл Зкотт — труз? Зтреляет, деретзя з мужчинами, а з женщинами трузит…
— Неправда!
— Тогда приезжай. И поскорее.
— Даже если бы я согласился сделать такую глупость, мне еще надо одеться. Я собирался ложиться спать. На мне только мой… мой несколько необычный халат.
— Приезжай, в чем езть, одетый, неодетый. Какая разница?
— Но… но вдруг меня арестуют? У меня и так хватает проблем с копами. Они и в самом деле могут меня сцапать. Я этого просто не переживу.
— Папочка, даем тебе десять секунд на размышление. Иначе прощай навеки.
— Лучше зоглашайзя, дорогой. Она не шутит. И я тоже!
— Десять… девять… восемь…
— Вы что, смеетесь! — крикнул я. — Да вы ж меня на Луну запулите. Или убьете. Засаду устроите…
— Земь… шезть… пять…
Они даже считали по очереди.
— Послушайте, не могу же я выскочить, размахивая фалдами своего китайского халата. Появиться на улице в таком виде — это десять лет
— Четыре…
— Но…
— Три…
— Но…
— Два…
— Ну…
— Один!
— Не кладите трубку! Я выезжаю!
— Поторопись, Шелл.
— Да, дорогой, поторопизь.
Это были последние слова, которые я услышал. Я положил трубку, схватил ключи от машины и выскочил за дверь.
Может, они свихнулись. Может, свихнулся я. Может, они собрались зло и жестоко подшутить надо мной. Запрут, например, дверь и будут смотреть в окно и хохотать как безумные.
Или, может…
Я вскочил в машину, включил зажигание и вылетел из гаража на аллею, а потом на улицу. «Что бы ни случилось, — думал я, — это — жизнь, дружище, и если хочешь жить, время от времени приходится рисковать».
А если речь идет о такой прелестнице, как Зина Табур, которая в одну-единственную ночь способна доставить удовольствия всей «Тысячи и одной ночи», или о такой соблазнительной красотке, как Сильвия, которая, родись она эскимоской, растопила бы на Аляске все иглу? В общем, рисковать.
Свернув на дорогу, ведущую к Зине… и Сильвии, я взглянул на утреннее небо и был поражен его красотой. В рассветной сероватой дымке оно сияло всеми оттенками алого, розового, багряного и фиолетового.
Такие великолепные восходы — одна из достопримечательностей Южной Калифорнии.