Рукопись из тайной комнаты. Книга первая
Шрифт:
Короче, каша заварилась крутая.
И пока юристы будут строчить всевозможные бумаги, Алексу придётся «отдыхать» в камере. Таков порядок.
Против Ordnungа возразить было нечего. Есть процедуры, и им необходимо следовать. Поэтому после подписания всего необходимого и прощания с Янчуком, пообещавшим постараться завершить формальности как можно быстрее, Алекса в полицейском бусике перевезли в настоящую тюрьму. Возможно, это была вовсе не тюрьма, а какое-то другое учреждение, но сути дела это не меняло – он оказался в самой настоящей камере с натуральными железными решётками и койкой, прикрученной к стене. Обращались с ним вежливо, но тем не менее отняли
После ужина, довольно сытного, хоть и не слишком вкусного, Алекс умылся и улёгся на койку, оказавшуюся узкой, но вполне приличной.
Он лежал, положив голову на руки, глядел в потолок, освещаемый тусклой лампочкой, и чувствовал, как его «отпускает».
Он даже не сознавал, какой цепкой хваткой держало его нервное напряжение все эти дни с момента нападения на хутор. Сейчас казалось, что это было очень давно, хотя прошла всего неделя с небольшим, и до сих пор болели ребра, да и фиолетовые гематомы на лице едва успели пожелтеть, что явно не придавало ему респектабельности. События, в которые Алекс совершенно неожиданно оказался вовлечён, мчались сплошным вихрем – нападение на хутор, шкатулка, документы, неопровержимо свидетельствовавшие, что он – потомок рода фон Дистелрой, потом – второе дно и хранящиеся там драгоценности, оценённые в невероятную, просто гигантскую сумму. Затем – иск, отнимавший у него право на его собственные, кровные изобретения, и Соня, кромсающая брошку, чтобы перевезти через границу не что-нибудь, а – страшно подумать – контрабанду. А теперь ещё и этот арест…
Слишком много, слишком быстро, слишком опасно.
В то же время какой-то частью ума, способной мыслить аналитически, он словно глазами стороннего наблюдателя оценивал происходящее и изумлялся дьявольской логике и изобретательности герра Шварца: не было ни малейшего сомнения, что за всеми нападениями стоит именно он, Шварц-старший, ибо младшему – Рудольфу – не хватило бы ни ума, ни железной хватки, чтобы удерживать этот план. Он вспоминал, как Густа описывала маленького Конрада – вредного, но умного. Этот враг умел добиваться своего, расчётливо наступая по всем фронтам.
Второе, чего не мог не отметить молодой учёный, – это слаженная работа команды, казалось бы, случайно создавшейся за это невероятно короткое время: он, Соня и Ева с Марисом.
С некоторой горечью он признавался себе, что слабым звеном в этой команде был, пожалуй, он сам с его идеализмом и прямотой. Именно он привёз на хвосте все те неприятности, что с такой силой обрушились на хутор. Но вместо того, чтобы ополчиться на него, Ева – совершенно ему незнакомая женщина – немедленно признала в нем «своего». Ведь она могла просто-напросто не пустить его в дом, могла не показать дневники Густы. И тогда все, что он знал бы о своих предках, это сказки фон Шварца-старшего. Но девушка легко, словно только так и должно быть, приняла его в семью… Алекс, положа руку на сердце, не мог ответить честно даже самому себе, смог ли бы он поступить так же.
И – Марис. Вот уж кого, точно, невозможно было понять. Да если бы он, Алекс, увидел, что само присутствие какого-то гостя-пришельца угрожает безопасности Сони, он, ни минуты не сомневаясь, выставил бы из дома источник опасности и не побеспокоился бы о нем. А этот здоровяк, безусловно преданный своей невесте, тем не менее, – Алекс чувствовал это – взял под свою защиту и его, и вообще чужачку
А Соня! Эталон женственности в глазах Алекса, капризная кокетливая вертушка, вдруг проявляет себя в совершенно неожиданном качестве лихого бойца за правое дело.
Черт знает что!
Пока он, Алекс, колебался в благородных метаниях, эти трое точно знали, что надо делать: своих нужно защищать. И даже сейчас, пока он сидит здесь, пусть под арестом, но вполне себе с удобствами и в безопасности, эти трое по-прежнему – под ударом. И снова он, Алекс, не может им помочь, в то время как они, каждый по-своему, работают для его освобождения. Не смотреть правде в глаза больше не получалось, и единственным правильным – Алекс был уверен – решением было во что бы то ни стало отплатить добром за добро. Дайте только выйти отсюда – и он никогда более не будет «слабым звеном»!
С этим решением он и уснул, свернувшись калачиком на казённом матрасе.
12
Утром действительность выглядела уже совсем в ином свете. Что ни говори, а чистая совесть – лучшее снотворное, Алекс, несмотря ни на что, выспался даже на казённой койке и теперь был готов с новыми силами встречать любые испытания.
Которых сегодня, вопреки ожиданиям, оказалось не густо.
Как, впрочем, и в последующие дни.
В первый день, правда, казалось, что недоразумение вот-вот разрешится. Инспектор Круминьш в присутствии представителя посольства – видного мужчины в тёмно-синем с иголочки костюме – выглядел сдержанным и совсем не страшным. Да и молодой адвокат вёл свою роль, по мнению Алекса, весьма достойно.
Но чем дальше, тем понятнее становилось, что из цепких лап закона даже ни в чем не виноватому гражданину не так-то просто вырваться. Воронка бумажного водоворота разверзалась глубже и глубже.
Надо признать, воронка эта засасывала не только Алекса, но и юристов. Янчук, во всяком случае, ухоженным отнюдь не выглядел: покрасневшие глаза, неожиданно густая тёмная щетина и мешки под глазами, день ото дня становившиеся более явными, говорили сами за себя. Да и капитан Круминьш не демонстрировал очевидного счастья от сложившейся ситуации.
На вопрос Алекса, как долго это будет продолжаться, ответа дать не мог никто. Как бы ни были уверены присутствующие в его невиновности, закон оставался законом, и не было силы, способной вызволить подследственного из-под следствия, даже затеянного по навету.
Не было и силы, чтобы противостоять также чувству бессилия и пустоты, наваливавшемуся на молодого человека в долгие одинокие часы в тесном пространстве. Гнев, переполнявший его в первый день, вытеснил липкий страх, лишавший сна и надежды.
– Не падай духом, – Янчук не забывал подбадривать своего клиента при каждой встрече. – Всё будет хорошо, нужно только немного времени. Соня привет передаёт, она тоже старается помочь.
Умом Алекс понимал, что его адвокат изо всех сил трудится, чтобы распутать столь искусно поставленные силки и, по возможности, старался держаться стойко. Но едва наступала ночь, он вновь оказывался лицом к лицу с безысходностью.
И конца не было видно.
Но даже бесконечному ожиданию когда-нибудь приходит конец.