Рукопись из тайной комнаты. Книга первая
Шрифт:
– За что? Я покажу.
Взяв шкатулку, Ева вынесла её в большую комнату:
– Вот за это.
Ошеломлённому увиденным Янчуку была рассказана вся история, правда, вкратце, но этого и так хватило, чтобы чувствовать себя полностью ошарашенным.
– Да, теперь понятно, что ты имела в виду, когда говорила, что помощь может быстро понадобиться… Значит, вы им это отдавать не собираетесь?
– Конечно, не собираемся! – Алекс активно включился в разговор. – Эти сволочи меня грабят, лишают моих же изобретений, а я им на блюдечке должен родовые сокровища приносить?! Они же бесценны! К тому же неизвестно, что там Ева в документах найдёт, может – ещё какой-нибудь клад! Да и вообще, это же дом Евы, ей решать, как распоряжаться.
– Я
Решать действительно надо было ей. Как-то внезапно стало так, что она – молодая, может быть, слишком молодая женщина – вдруг должна принять на себя ответственность за, ни много ни мало, судьбу и будущее Алекса. Этого так похожего на неё парня, которого и знает каких-то две или три недели – она не могла даже вспомнить точно, сколько именно. Кто они ей, эти двое, появившиеся на тихом хуторе вместе с неприятностями, бандитами и сотрясением мозга? Да, кто они? И кем будет она, если откажется от этого родства, которое в глубине души считает неоспоримым? Сможет ли смотреть в глаза сама себе, зная, что предала своего брата, Густу, прожившую с тайной всю свою жизнь ради её, Евы, счастья. Она, без сомнения, желала бы сыну её пропавшего Георга куда более спокойной жизни.
Никто не говорил ни слова, но все смотрели только на неё.
Кивнув сама себе, она твердо ответила на невысказанный вопрос:
– Мы будем бороться вместе. Я не прощу себе, если мы тебя не вытащим.
Не дожидаясь окончания тирады, Марис, тихонько вставший, подошёл и положил ей на плечи свои большие горячие руки, даря поддержку. Сделав глубокий вздох и потёршись о руку щекой, Ева продолжила:
– Я могу продать что-то из этих вещей, – кивком головы она указала на шкатулку. – Полагаю, они дорогие.
– Можно даже не продавать, а заложить, – добавил Янчук. – Если мы суд выиграем, то судебные издержки – и пошлина, и гонорар адвокатам – всё вернётся. Надо только правильно оценить.
– Вообще оценить надо. – В разговор вмешался практичный Марис, не переставший обнимать Еву. – Переписать, оценить и как следует спрятать в надёжном месте, пока нас тут не перебили всех за эти побрякушки. Я их на хуторе хранить не рискну.
Возразить было нечего.
Сделав какое-то количество звонков, Янчук разработал план.
Вся компания, заперев в сейф в хлеву найденные бумаги, незамедлительно покинула хутор, помчавшись на двух машинах в Ригу вместе со шкатулкой. Полдня они потратили в лаборатории, устанавливая подлинность и цену каждого ювелирного шедевра. В том, что это были шедевры, сомневаться не приходилось: кольца, броши, колье и кулоны датировались 17–18 веками и вызывали восхищение профессиональных ювелиров. Вызванная Янчуком группа юристов тут же в лаборатории, вооружась ноутбуками, строчила бумаги, подтверждающие факт принадлежности всего этого сокровища Еве Неймане. Янчук проявил чудеса организации – привлечённая им команда работала на редкость слаженно. Ева, внезапно оказавшаяся в роли обладательницы целого состояния, чувствовала себя, словно в каком-то спектакле, где ей приходится играть роль, импровизируя на ходу. Происходящее казалось сном, затянувшимся, но не заканчивающимся.
В конце концов Соня, которой тоже надоела роль статиста, вытащила её пройтись и попить кофе. Оставив обоих мужчин контролировать процесс, девушки вышли под весёлое весеннее солнце, заставившее изрядно просесть снежные сугробы. При минусовой температуре снег не таял, а как бы испарялся, его слой потихоньку истончался под прочным настом.
Куда их привёз Янчук, Ева не знала – бывать в этом районе, застроенном деревянными двухэтажными домами, ей не доводилось. Поблуждав немного в поисках, девушки набрели на вполне сносное кафе с традиционными салатами и булочками. Обыденная обстановка сделала своё дело – мир вновь показался знакомым и привычным. Чтобы закрепить успех и окончательно вернуться в настоящее,
В лабораторию вернулись, когда эксперты, описав каждый предмет, уже завершали работу. Сводная таблица содержала полную опись представленного, включая его предполагаемую стоимость. Сумма, указанная в конце таблицы, повергла Еву в шок – она долго не могла сосчитать нули, путаясь в миллионах.
– Тридцать четыре миллиона чего? – переспросила она, страшась ответа.
– Латов, естественно. В евро – около пятидесяти будет.
Она посмотрела в серьёзные глаза напротив – эксперт не шутил.
– Вы имейте в виду, эта цена учитывает только вес и характеристики камней. Художественную ценность мы, к сожалению, установить не можем. Для этого надо обращаться к музейным экспертам. Они, возможно, выше оценят.
Янчук тем временем звонил инкассаторам, которые должны были отвезти драгоценности в банк – перевозить своими силами такое богатство никто уже не решался.
– Погоди, не суетись. – Марис подвинулся, пропуская плечистых ребят, облачённых в чёрную форму, включающую бронежилеты. Споро упаковав шкатулку в специальный бронированный кейс, они, ведомые Янчуком, покинули лабораторию. Вся компания поехала в банк. После недолгих формальностей драгоценности оказались в убежище, защищённом от посторонних крепкими банковскими замками и испытанной охраной.
Только после того, как шкатулка обрела надёжное пристанище, Ева перевела дух. Она и не знала, как велика ответственность быть владелицей такого богатства – того и гляди недобрые люди решат, что им это добро, равно, как и дополнительные возможности, которые дают деньги, куда важнее, чем счастье, а то и жизнь самой Евы и её близких. Хорошо, что есть банковские хранилища – хоть на время, но часть проблем была решена.
Впрочем, осталось тоже немало. Для начала нужно было срочно решать, как помочь Алексу. Затем – немедленно разобраться с бумагами из шкатулки. Дело не терпело отлагательств: неизвестно, что представляет большую ценность для этих Шварцев и иже с ними. Собственно, это и было третьей по порядку, но первой по величине проблемой – как раз и навсегда справиться с захватчиками и сделать безопасной свою жизнь. Никаких сомнений и быть не могло – жизни Евы и Алекса, а возможно, и их половинок подвергались угрозе, последние шаги недругов не оставляли места для двоякого толкования.
Темнело, пора было торопиться на хутор. Янчук, потративший сегодня весь день на ювелиров, пообещал в кратчайшие сроки явиться с заявлением в суд, в очередной раз напомнил про пошлину и укатил к Лиге, а умаявшаяся от непривычных волнений четвёрка потянулась к машине. Слово «пошлина» эхом билось в голове Евы, заставляя сжиматься в тревоге её сердце. Но ничего путного на ум не приходило.
Ехали молча. В сгущающихся сумерках машина мчалась по шоссе. До самого дома никто не произнёс ни слова. Соскучившийся Ральф кинулся было навстречу, но со всего разбегу остановился, присев на лапы, придавленный настроением хозяйки. Только Марис, казалось, не терял оптимизма. Задвинув щеколду, он обернулся к спутникам, медленно раздевающимся в сенях: