Рукопись несбывшихся ожиданий. Таинство посвящения
Шрифт:
– Простите, но… - замотал головой Люций. – Всё равно это как-то неправильно. Даже если мы вынудим их действовать сообща, братства в группе всё равно не возникнет.
– Но они получат опыт подобного и при этом практически без вреда для себя. Из полезного это раз, - загнул один палец профессор Аллиэр. – А два – вот уж теперь они будут достоверно знать с кем имеют дело. Они увидели безжалостность друг друга, а, значит, без очень и очень веской причины в реальности ссориться поостерегутся.
Профессор Аллиэр неприятно улыбнулся, и Люций почувствовал, как по его спине пробежал холодок. Старшему преподавателю сглаза
«Но ведь я думал, что всё будет иначе. Мне виделось, что я по нормальному смогу сдружить их», - тихо пронеслось у него в голове, прежде чем голос совести заглушил собой это робкое оправдание.
***
– Я так хочу есть!
– в отчаянии громко заныл Натан Ворк, прежде чем вновь начал биться головой о каменную стену лабиринта. Прочие студенты смотрели на него как на предмет мебели, хотя лоб Натан уже расшиб до крови. Пожалуй, если бы Мила не поймала себя на мысли, что не должна она быть такой равнодушной, то даже с отвращением бы отвернулась.
– Уймись, - вдруг строго потребовал Яков Нарроу. – От твоего нытья только хуже. Тут все, знаешь ли, голодные.
Натан словно ничего не услышал. Он продолжал стенать и биться головой о стену, а потому взбесило его поведение многих. Но если Мила закрыла уши руками, то Саймон решительно встал и огрел идиота. От удара мощным кулаком Натана отбросило считай что в центр круглой поляны. Судя по треску костей, нос его от удара сломался.
– Тебе мало повеситься было?! – грозно рыкнул на Натана Саймон. – Нихера ты здесь не умрёшь, и нихера брюхо жратвой не набьёшь. Понял?
Мила с трудом верила, что видит перед собой Саймона. Красный от злости великан, вот на кого был сейчас похож её друг. Да и друг ли? Как забыть ранее сделанный им выбор.
Ненадолго молодая женщина прикрыла глаза и погрузилась в воспоминания. Всего миг, а перед её внутренним взором снова возник тоннель, чьи истыканные шипами стены удерживались открытыми с помощью рычагов. Причём эти рычаги ничем, кроме как собственными силами, было не зафиксировать в нужном положении. На одной стороне их оказалось два, а на другой уже четыре. Тому, кто переходил тоннель, было не удержать стены в одиночку, тоннель неизменно закрывался.
– Вместе мы дальше не пройдём, а возвращаться некуда. Стены заточили нас в тупик, - глядя на неё с той стороны тоннеля, сказал Саймон.
– Саймон, нет! – сходу поняла значение этих слов Мила.
– Милка, всё это только испытание. И мы то умираем, то воскресаем. Какой бы ни была реалистичной боль, это всё… всё какое-то ненастоящее. И у меня есть шанс закончить это. До ключа совсем немного. Совсем.
Не оглядываясь, Саймон двинулся дальше. Мила помнила, как она завопила от отчаяния. Помнила, как в бессилии опустилась на землю и зарыдала, прежде чем её горе прервалось появлением Антуана Грумберга и двух его закадычных друзей. Не иначе эти трое уже знали про коварство тоннеля, а потому Мила им не нужна была. И молодая женщина прекрасно помнила, как кулаки вдавливались в её тело, как ломались её кости… Она помнила это намного ярче того, как позднее сама подловила Антуана Грумберга в лабиринте и задушила его вырванной из стены лианой.
Будучи не в силах переживать произошедшее
– Хватит! Прекрати! – не выдержала она и повисла на друге, надеясь так его остановить, но Саймон попытался скинуть Милу с себя. – Остановись уже!
– Действительно, хватит, - вдруг потащил в сторону Саймона Вигор. – Всем вам уже хватит!
– Хватит чего? – с усмешкой осведомился Вильям Далберг. – Убивать или умирать?
– Харэ и того и другого, - погрозил пальцем Вигор, и его глаза так сверкнули яростью, что Вильям Далберг вмиг заткнулся. Не иначе припомнилось ему, как парой часов ранее этот человек разделывал его, словно животное. Маркиз Роунский ещё был жив, когда бывший каторжник принялся жевать его плоть и при этом вовсю насмехался, что де нежную благородную дичь хавает.
– Я чую, что всех нас допекло то говно, в каком нас потопить вознамерились. Иначе хрен бы мы все тринадцать здесь сидели.
– Хрен, - плаксиво подтвердил Михей Браун. – Хрен бы я здесь сидел, если бы проявил настойчивость по переводу на другой факультет.
Выглядела нынешняя группа второкурсников факультета Чёрной Магии воистину жалко. Воскрешения оставляли на телах жуткие шрамы, а из-за недостатка еды и воды все студенты осунулись. Одежда их сейчас больше походила на лохмотья, и они были так грязны, что сливались по цвету с серо-пепельной землёй.
– Ваши предложения, как всё это закончить, лер Рейн, - свысока поглядев на Михея Брауна, сказал Джейкоб Виндог. – Только если у вас их нет, то, будьте любезны, заткнитесь.
– Ха, не заткнусь!
– Я тоже не намерен молчать, так как ответ на всё это издевательство существует. Наш декан прямо известил нас о том, что нужно взять в руки ключ, - громко сообщил Филипп Оуэн, и Антуан Грумберг тут же возмущённо фыркнул:
– Вот только это нисколько не помогает.
Милу едва не затрясло от ярости, когда она увидела с каким недовольством этот урод Антуан Грумберг скрещивает на груди руки. Чтобы добраться до ключа по пути он убил её, Милу, а затем Саймона и даже своих друзей. Не появились бы они тут на поляне безжизненными куклами, если бы не приходили в себя после смерти.
– Ха, ребят, но он ведь не только про это балобокал! Ну же, кто вспомнит, что ещё он нам на мозги капал? – Вигор обвёл окружающих его людей требовательным взглядом.
– Ничего не помню, - заныл Натан Ворк. – Я в таком ужасе был, что ничего не помню.
– Про достойных он говорил, - вдруг уверенно сказал Джейкоб Виндог. – Он сказал, что это место суждено покинуть только достойным. Я хорошо запомнил, так как эти слова перекликаются с родовым девизом моей матери.
– Достойным или достойному? – сощурив глаза, уточнил Саймон.
– Достойным. В этом у меня нет сомнений.
– Обнадёживает, - облизав нижнюю губу, негромко произнёс Филипп Оуэн. – И хотя бы становится понятно, отчего недостаточно взять в руки ключ.
– Да, достаётся он нам совсем уж недостойным образом, - согласился Николас Дорадо, хотя лично сам ни разу к ключу даже близко подойти не смог.
– Угу, - между тем, подумав, заключил Вигор. – Выходит, я пришёл к правильному выводу. Раз мы проходим ритуал посвящения не в смертники или в убийцы, а в какое ни есть, а в братство, то действовать нам надо сообща.