Рукопись психиатра
Шрифт:
4. ЛИЛИЯ
«Суббота, 16 августа 1958-го. На мне джинсы, доставшиеся мне от Мари-Клод за 5.000 франков, которые она купила в Руане за 10.000, и сине-белый джемпер без рукавов в горизонтальную полоску. Это последний раз, когда мое тело принадлежит мне».
Анни Эрно, «Память девушки»
Мы расстались с А., когда мне было шестнадцать. Мой стыд стал причиной этого. Я хотела, чтобы А. уделял мне внимание, мне нравилось, когда он играл песни на гитаре, а потом подходил и целовал меня в губы, когда мы были в компании. Я чувствовала себя наполненной и счастливой. Оставаясь наедине, мы часто молчали и начинали целоваться. У нас почти сразу дело дошло до секса, потому что я скорее хотела
Бабушка избегала прямого употребления лексики о сексе, вуалируя её словами «это», «то самое» и «то, что делают муж с женой». Внутри меня будто резко включали лампу, которая обжигала все внутренности. Я впервые испытала подобное чувство, когда бабушка читала нам Библию, объясняя своими словами особенно важные для нее события. Бог, после того, как Адам и Ева ослушались его, сказал женщине:
Умножая умножу скорбь твою в беременности твоей. В болезни будешь рожать детей. И к мужу твоему влечение твое, и он будет господствовать над тобою.
Я помню, как услышала эти строки. Перед глазами появляется бабушкина комната. Я вглядываюсь в пудровые обои. Бледные нежные, будто девственные цветы с тонкими лепестками, это лилии.
Чашечки цветов немного выпуклые на фоне остальной стены, и привлекают своей открытостью.
«В болезни будешь рожать детей».
Я почувствовала ту порочность и стыд перед всеми женщинами, которые испытывала Ева, предавшись грехопадению. Бабушка говорила, что за это женщины обречены на муки в родах и подчинены мужу, перед которым должны проявлять кротость и смирение.
Роден создал серию скульптур на библейскую тему, среди которых есть Ева, изображенная им в момент после грехопадения. Её мягкие округлые формы подчеркивают становление материнского начала, при том, что ее голова коротко склонена вниз, а взгляд обращен в пол, руки обвивают груди, и еще больше прячут лицо от мира. Ева чувствует свою порочность, она раскаивается. Наслаждение от секса навеки будет связано с болью, которую женщины испытывают в родах.
Тема секса не давала мне покоя лет с двенадцати, когда я стала читать романы Шарлотты Бронте и Дюма. В них, конечно, не было ничего откровенного, кроме чувства близости героев, которое я с упоением пропускала через себя и пыталась подсластить фантазией:
«А что если молодая красотка в бархатном корсете с собранными в высокую прическу черными кудрями и румяными щеками, разгоряченная после признания в любви, отдается графу с томными голубыми глазами и острыми чертами лица?»
Я воображала, оставаясь одна в своей постели, как девушка поднимает свои тяжелые юбки, а мужчина входит в неё, облокотив о ствол раскидистого дуба. Но это быстро наскучило. Я взялась за поиск, много времени предоставленная сама себе, выискивала на полках книжных магазинов названия книг, которые мне казались подходящими для удовлетворения моего любопытства. Так я наткнулась на Бориса Виана. Я не ждала простых описаний секса, но меня возбуждали крайние состояния, в которых оказывались герои. В одном из рассказов, «Собаки, страсть и смерть», я наткнулась на увлечение молодой парой ночными поездками на машине. Девушка испытывала сексуальное возбуждение, когда они давили собак. Затем они занимались сексом. Резкий ужас и жалость к животным, а также страх перед непонятным: «Зачем это? Для чего они хотят испытать на себе роль убийцы?» – возбуждали во мне, четырнадцатилетней, то состояние, которое было близко к сексуальному возбуждению. Возможно ли, что получение наслаждения связано с риском или пребыванием на грани жизни и смерти? В рассказе Виана смерть забирает ее, до последней секунды отдающуюся страсти.
«Ширинка на её штанах была расстегнута».
Рисковали ли женщины, которые после Евы были обречены на физическую боль, но всё равно шли на это ради секса?
5. СЫРОЕ ТЕСТО
Когда мы маленькие, я и сестра, ходили с бабушкой в церковь на воскресные богослужения, это всегда было раннее утро. Не хотелось вставать с постели, а пересохший после сна язык еле мог пошевелиться, чтобы произнести хоть один звук. Бабушка говорила, что перед утренней молитвой нельзя не только есть, но и даже пить воду.
Во время молитвы мы стояли с сестрой поближе к клиросу, откуда доносились ангельские голоса поющих отроковиц. Нас бабушка тоже называла отроковицами. Мы только что вошли в этот религиозный статус, достигнув семи лет, и это значило, что нам предстоит вместе со взрослыми приходить с самого утра и стоять в очередь на исповедь. Сам момент исповеди не производил на меня впечатления – батюшка склонялся, накрывая мою голову и плечи золотой епитрахилью, и мягким голосом говорил, что Бог прощает мне все грехи. После этого мы крестились и шли к причастию. Высокий батюшка и молодой пономарь с чистыми, как вода глазами стояли у алтаря и держали чашу с кагором. Я помню, как ложка с алой жидкостью и кусочком хлеба, обдававшим мой рот теплом, вызывали ощущение головокружения. Я чувствовала, как этот мокрый кусочек проваливался внутрь меня, будто в сосуд, который еще никогда не наполняли жидкостью. С этим ощущением я подходила к женщине в платке, туго завязанном на шее и юбке в пол, стоявшей с блаженной улыбкой, и брала у нее просфоры. Они были очень красивыми и напоминали шкатулку, нижняя часть которой была округлой и простой, а на верхней, похожей на крышечку, был отпечатан узор в виде креста и буковок, напоминавших о Иисусе.
Две части просфоры символизируют душу и тело, неразрывно связанных в человеке. Белая дрожжевая масса, которая затвердевает после запекания, склеивает их. Однажды я столкнулось с чувством, будто части меня, потеряли внутренний контакт, отклеились. Тесто еще было сырым. Я была подростком.
Сердце стучит, как бешеное, я чувствую, что мне не хватает воздуха, чтобы сделать вдох. Перед глазами мутное отражение себя в окне напротив. Люди облепляют и обволакивают меня с двух сторон, незнакомые, пахнущие сладкими приторными духами, смешанным с едким запахом из тоннеля метро.
«Просьба соблюдать спокойствие, поезд скоро отправится».
Картина собственного я уползает, как будто чернота тоннеля вытягивает её из меня. Желтый свет вагона напоминает интерьер из «Пилы», когда маньяк вот-вот схватит жертву. Ужас, который пульсирует в моих нейронах, впрыскивает в кровеносные сосуды адреналин. Позже, на занятии по биохимии я узнаю, как работают нейромедиаторы, какие эффекты проявляются симпатической нервной системой, и почему мы испытываем страх, который сопровождается телесными ощущениями.
Сейчас поезд поедет, сейчас поедет, добраться бы до следующей станции и выбраться на воздух, а там будет легче.
Я бегу по лестнице на станции Ясенево, бьюсь плечом о стеклянную дверь метро.
на улицу
нараспашку
воздух здесь вдыхать легче
сердце еще бьется
большой глоток пива
больно в носу
но я ощущаю себя
ещё глоток
Я помню, когда впервые почувствовала учащенное сердцебиение и онемение в правой руке, будто перестала понимать, как пошевелить ей. Рука держала телефон и не отличалась от себя прежней, но мое тело ощущало ее чужой частью, куском мяса без жизни. Я сильно испугалась. Я только что выпила две банки ягуара, но чувствовала себя полностью трезвой. Я хотела бежать, чтобы избавиться от страха смерти, который пронзающим, как ледяной ветер порывом, выдувал саму себя из меня.