Рукопожатия границ(Сборник рассказов)
Шрифт:
Предложение было дельное, и все согласились. Динка с Георгием пошли по узкой тропинке, которая вела вверх, к крестьянскому полю. Шли быстро, широким шагом.
— Понимаешь, — сказал Динка, — если нарушители идут по дороге в тыл, то они наверняка направились в город. Надо обогнать их, чтобы выйти наперерез.
Шли друг за другом. Пригревало теплое мартовское солнце, чистый горный воздух, наполненный запахами моря, освежал разгоряченные лица. Море было недалеко, всего в нескольких километрах, и его дыхание здесь всегда чувствовалось.
Время от времени оба замедляли шаг, осматривая
Динка залег и пополз по небольшой ложбинке. За ним, тоже ползком, последовал Георгий. В конце концов они добрались до дороги. У обочины спрятались за массивными стволами дубов. Оба тяжело дышали. Динка чувствовал, что руки его дрожат, а во рту пересохло.
Неизвестные подходили все ближе. Шли вдоль дороги, чуть поодаль от нее. Оба были в темных плащах и кепках, обуты в резиновые сапоги. Увидев их экипировку, Динка окончательно уверился, что эти люди — нарушители. Он расположился поудобнее и подал знак Георгию быть настороже. Когда незнакомцы приблизились, резко окликнул, вскинув ружье:
— Стой! Руки вверх!
Услышав команду, незнакомцы кинулись в стороны и спрятались за стволами дубов. Один из них быстро достал пистолет и дважды выстрелил. Другой стал осторожно отползать назад.
Георгий и Динка бросились в канаву, пригнули головы. Пули, подняв пыль, врезались в землю прямо перед носом. «Хорошенькое дельце», — с досадой подумал Коста-дин. Во рту у него хрустел песок. Воспользовавшись минутой затишья, он, пригнувшись, пробежал вперед — тут канава была поглубже. Стало немного легче. Занял удобную позицию за большим камнем, направил ружье в сторону убегавшего нарушителя. Выстрелил. Пуля просвистела над головой незнакомца, и он бросился на землю. Но скрыться ему было уже некуда. Динка держал его на мушке.
— Сдавайся, или стреляю! — резко скомандовал он.
Предупреждение было недвусмысленным. Нарушитель приподнялся, озираясь по сторонам, будто надеясь еще найти укрытие, но, увидев прямо перед собой черное дуло ружья, поднял руки.
— Брось пистолет! — приказал Костадин.
Бандит подчинился и отбросил пистолет в сторону.
В эту минуту другой нарушитель занял выгодную позицию и, открыв огонь, не давал Георгию сделать и шага. Тот вынужден был залечь и не мог даже поднять голову. Костадин тоже никак не мог прийти на помощь товарищу — местность была открытая. Так напряженно, в ожидании малейшей оплошности с чьей-нибудь стороны, прошло минут двадцать. Иногда над Георгием свистели пули. Нарушитель, как видно, решил выиграть время, ждал темноты. Тогда можно будет добежать до леса, а там…
Но его надежды рухнули.
Сверху, с горы, привлеченные выстрелами,
В горах снова воцарилась тишина. Пахло порохом и сырой землей. На небе вспыхивали первые звезды.
День заканчивался. Для пограничников этот день длился целую вечность.
Майор Тушев, отдав подоспевшему начальнику заставы все необходимые распоряжения, мог считать дело законченным.
— Мне пора, — посмотрев на часы, сказал он и сел в подъехавшую машину.
А еще через двадцать минут его машина мчалась уже по широкой асфальтированной дороге. Офицер-пограничник Тушев в гражданском костюме спортивного покроя, надвинув на глаза кепку, устроился на заднем сиденье.
Сидел, глубоко задумавшись. Вся эта история не выходила из головы. Ясно, что сегодняшнюю операцию враги тщательно продумали. Но у Тушева тоже был немалый опыт, всякое приходилось видеть. Теперь он думал о том, как лучше завершить последнюю фазу операции. Если он рассчитал верно, то все должно быть в порядке.
Машина свернула на одну из улиц на окраине города. В приморском городе царило оживление. Было тепло, и люди в эти первые весенние вечера с удовольствием бродили по улицам.
Майор вышел из машины, затерялся в толпе. Пересек площадь, потом свернул на тихую узкую улочку, ведущую к парку. Он то и дело слышал шепот влюбленных парочек, притаившихся в тени кустов, и сам думал о предстоящем свидании. Этот город и парк он знал хорошо. Знал и сухой белый клен. Жители города любили это дерево, относились к нему с уважением, как к мудрому, убеленному сединами старцу. Это дерево было свидетелем всех невзгод и испытаний, которые когда-то пережил бедный рыбацкий город.
На скамейке около сухого клена сидел одинокий мужчина. Тушев приблизился к нему, проговорил:
— Можно прикурить?
Мужчина с готовностью достал из кармана плаща зажигалку. Щелкнул ею, вежливо поднес пламя. Тушев, прикурив, поднял голову, посмотрел на собеседника. В тени дерева лицо незнакомца казалось суровым. Злые глаза блестели беспокойно.
— Благодарю, господин «860», — сказал Тушев.
Незнакомец вздрогнул. Обрадовался:
— А, Ненко Чешмеджиев.
— Верно, — спокойно ответил майор, вспомнив, что записка была подписана инициалами «Н. Ч.».
— Я ждал вас полчаса, — недовольно проговорил незнакомец.
Майор уже не сомневался, что перед ним связник, а по манере вести себя догадывался, что он — важная личность.
Они пошли по аллее.
— Задержался, потому что хотел пройти незамеченным, — сказал Тушев.
Разговор получался натянутым.
У выхода из парка ждала машина. Когда приблизились к ней, Тушев решил, что пора прекращать игру. Он встал перед незнакомцем и, направив на него пистолет, заявил:
— Господин «860», перед вами майор пограничных войск. Прошу следовать за мной.