Руководство по плохому поведению для девственницы
Шрифт:
— С какой стати? — пробормотала Элиза, догадываясь о том, что произошло. — Почему ты сказал Роуму держаться от меня подальше? Он не сделал ничего плохого!
— О, пожалуйста, Элиза. Только не говори мне, что ты настолько наивна.
— Наивна в чем? — Элиза была близка к тому, чтобы выйти из себя, а она никогда не выходила из себя.
Но тот факт, что Роум оставил работу и свою жизнь позади, означал, что он знал, что ему не рады, и казалось, что ее благонамеренный брат был большой частью проблемы.
— Ясно, что Роум просто использовал тебя, чтобы добраться до твоих денег.
Элиза
— Почему это так ясно, Грант? Потому что я уродина? — Ее голос был низким и убийственным.
— Нет, конечно, нет. Ты знаешь, что я имею в виду, — побледнел брат.
— Нет, не знаю.
— Это просто… Ах, черт возьми, Элиза. Не смотри на меня так.
— Смотреть на тебя как? — Бренна вошла в боковую дверь, держа на бедре пустой кувшин из-под пейнтбольных патронов. Она была забрызгана розовым и желтым, ее лицо раскраснелось, а на лице расплылась широкая улыбка. — Грант, детка, ты бы видел выражение лица Попа, когда я всадила ему пулю в лоб… — Она замолчала, озадаченно глядя на них обоих. — Кто умер?
— Никто не умер, — жестко сказал Грант. — Моя сестра только что разговаривала со мной.
— Да, — сказала Элиза, позволяя сарказму проскользнуть в ее голос. Либо так, либо перегнуться через стол и придушить брата. — Мой брат только что сказал мне, что Роум сбежал, потому что было ясно, что он использует меня, чтобы добраться до моих денег. — Она посмотрела на Бренну.
— Что? — Бренна недоверчиво посмотрела на Гранта. — Это из-за тебя он ушел? Серьезно, детка? Зачем?
— У Элизы есть трастовый фонд, — сказал Грант напряженным голосом. — Совершенно очевидно, что Роум узнал об этом и соблазнял ее, чтобы заполучить эти деньги. — Скрестив руки на груди, он перевел взгляд с невесты на сестру.
— Почему же? Потому что у него есть татуировки? — фыркнула Бренна.
— И потому, что я такая уродина? — Снова указала Элиза.
— Нет! Господи, — Грант поднялся на ноги, явно взволнованный. — Вы набрасываетесь на меня, и я не могу думать.
— Ты ведешь себя как придурок, детка, — сказала Бренна, положив руку на бедро. — Признай это. Тебе никогда не нравился Роум, потому что он страшно выглядит.
— Он совсем не страшный, — запротестовала Элиза. — Он прекрасен.
Теперь они оба повернулись и уставились на нее.
— И я соблазнила его, — заметила Элиза. — Роум не преследовал меня. Я подошла к нему и пригласила на свидание. Если там и был какой-то интерес, то я его спровоцировала.
— Но, Элиза, ты такая застенчивая и доверчивая…
— И ясно, что она должно быть глу-у-у-у-у-пая, — добавила Бренна, хлопая ресницами в сторону Гранта. — Очевидно, именно поэтому ты принимаешь все решения за нее.
— Ты мне не помогаешь. — Грант бросил на Бренну сердитый взгляд.
— Я люблю тебя, милый, но я называю вещи своими именами, а дурака — дураком. А если сбежал Роум, то ты просто дурак. Этому человеку нужна была эта работа. У него не было и двух пенни, чтобы потереть вместе, и он был в отчаянии. Я никогда не видела парня, который был бы так счастлив иметь крышу над головой.
Желудок Элизы сжался от слов Бренны. Роум был так доволен этой маленькой хижиной. Она
— Послушай, я не хотел говорить об этом, но у меня был разговор с Роумом. — Грант покачал головой и вытащил из ящика стола листок бумаги. — Он преступник. Вообще-то, он бывший заключенный. — Он протянул листок бумаги Элизе. — Я проверил его биографию после того, как мы его наняли и вытащил досье длиной в милю. Так что, если я кажусь немного чересчур заботливым, то именно поэтому.
Элиза взяла листок дрожащими пальцами.
«Джон Лозада III.
Образование — недоступно.
Преступная деятельность — хранение наркотических средств с целью их распространения. Сделка о признании вины. Отбывал срок — тюрьма штата Хантсвилл, шесть лет лишения свободы, четыре года отбыл. Обвинения в мошенничестве сняты. Закрытое досье на несовершеннолетних.
Кредитная история — крайне плохая. Этот человек имеет непогашенную плохую задолженность в нескольких государствах. Подал заявление о банкротстве в 1997 году. За последние десять лет было изъято три автомобиля».
Элиза сглотнула. На бумаге все звучало ужасно. Она снова и снова перечитывала приговор. В этом не было никакого смысла. Роум никогда даже не курил рядом с ней. Каждый раз, когда она пила слишком много, он следил, чтобы она была в безопасности. Роум не производил на нее впечатления торговца наркотиками.
Она долго молчала, думая о Роуме. Его улыбка и быстрые предложения заплатить за все, когда он вывел свою «девушку». Как он заботливо ухаживал за ней, когда ей было не по себе. Печальное выражение появилось в его глазах, когда они кормили чаек. Роум сказал, что они просто голодны и пытаются поесть, а она все твердила и твердила, что чайки — падальщики и отвратительны. И это ранило чувства Роума, и она не понимала почему.
О боже, она была таким привилегированным придурком, не так ли?
Глядя на листок, Элиза размышляла о его рассказе. Когда он голодал? Когда был без нее? Здесь было что-то еще, чего она не понимала.
— Я не понимаю. — Через мгновение Элиза вернула бумагу Гранту.
— А чего тут не понимать? Этот человек — преступник. Это все на бумаге. — Грант стукнул по ней кулаком.
— Да ладно тебе, — вмешалась Бренна. — У кого в наше время нет полицейского досье?
Оба Маркхэма повернулись и посмотрели на нее.
— Сошла с дороги. — Бренна одарила их солнечной улыбкой. — Много-много раз сходила. — И она неторопливо подошла к своему столу.
Грант посмотрел на нее так, словно хотел подойти и расспросить, но заставил себя снова посмотреть на Элизу.
— Ты спрашиваешь меня, почему я беспокоился о тебе и этом человеке? Вот почему. — Он потряс перед ней досье. — Вот почему я хотел, чтобы моя уязвимая младшая сестра держалась подальше от такого парня, как он.
— Это не он. — Элиза долго рассматривала листок, а потом подняла глаза на Гранта.