Рукоять меча
Шрифт:
Пусть бы Кенет даже и попадался ему когда-то на жизненном пути! Не беда и то, что Гобэй уже пытался прочесть ему свою обычную лекцию. И то, что она не возымела обычного действия, – тоже не самое страшное. Хуже, конечно, что Гобэй напрочь забыл об этой встрече… так ведь мало ли жаждущих мудрости подростков млели, выслушивая его откровения! Немудрено и позабыть, перепутать одного подростка с другим. Нет, это все ерунда, мелочи…
Но почему он так уверен, что Гобэй не просто позабыл об их встрече, а не может ее помнить? Не вспомнить, а именно помнить?
Откуда в его голосе взялась несокрушимая уверенность?
Многие маги умеют стирать память, и Гобэй в их числе.
Кстати, а что этот недоучка сейчас поделывает?
Гобэй мельком взглянул в магический шерл. Увиденное не особо его встревожило. Кэссин лежал в своей постели полностью одетый, вперив безучастный взгляд в потолок. Ну-ну, не так уж и плохо. Ускользает от контроля… но все-таки не совсем. Конечно, особого восторга он не испытывает – а ведь сам факт получения приказа должен был заставить его плясать от радости. Но и признаков горя или недовольства тоже не наблюдается. Он и не думает осуждать своего обожаемого кэйри… впрочем, он и вообще не думает. Взгляд совершенно бессмысленный. Обычно решительно сжатый рот вяло расслаблен. На лбу не блестит лихорадочная испарина. Парень ни о чем не думает, он просто отдыхает после трудного дня: завтра его ожидает куда более трудный день, а в преддверии тяжелой работы не грех и отдохнуть. Не очень-то похоже на прежнего Кэссина – но и ничего такого, о чем бы стоило тревожиться.
Удостоверившись, что Кэссин не обременяет себя размышлениями и никаких действий не предпринял, Гобэй мигом утратил к нему интерес. Собственно, и интересоваться-то нечем: что нового можно узнать о людях, наблюдая за еще одним человеком? Все они в той или иной степени похожи. Хоть и кажется иногда, что уж этот человек скроен из иной плоти, не той, что все прочие смертные, ан нет! Плоть на поверку оказывается той же самой. Скучные создания – люди, и жить среди них скучно: достаточно беглого взгляда, и ты уже понимаешь, кто перед тобой, и можешь предсказать его будущее совершенно без риска ошибиться. И на что существуют гадальщики по знакам имен? Бесполезные дармоеды. И без гадания об этих скучных существах можно вызнать все, что заблагорассудится.
Так что не стоит тратить свое время на размышления о Кэссине и длительные наблюдения. Неинтересно. А вот то, что в запале брякнул Кенет… вот это и впрямь интересно.
Гобэй не может помнить… а Кенет, выходит, может и помнит? Весьма интересно… и необычно.
Гобэй задумчиво потер подбородок.
Кенет Деревянный Меч не зря назвал его умным человеком. Рассуждать Гобэй всегда умел на славу. Было бы над чем рассуждать, а уж выводы он сделать всегда сумеет. А тут есть над чем порассуждать… запальчивая откровенность к добру не приводит, господин
Итак, начинаем рассуждать.
Гобэй не может помнить об их предыдущей встрече, и Кенет в этом так неколебимо убежден, что аж с души воротит. Значит, тут дело не в стертой памяти. Уж настолько этот великий маг должен разбираться в собственном ремесле, чтобы понимать, что полностью лишить человека возможности что-то вспомнить не в силах никто и ничто. Разве что смерть – так ведь Гобэй вроде бы жив, и никто его не убивал.
А если не смерть… тогда остается только одна возможность!
Поначалу Гобэй от этой мысли попросту отмахнулся. Незачем тешить воображение мыслями о том, что вот если бы да кабы… Такое ни одной живой душе не под силу… а что, если под силу?
Изъять из действительности память о чем-то можно только вместе с действительностью.
А что, если именно это и произошло?
Тогда понятно, почему Гобэй ничего не помнит о встрече, которая случилась совсем в другой действительности. Он и в самом деле ничего не может о ней помнить. Зато возникает новая и весьма неприятная загадка: почему об этой встрече так хорошо осведомлен Кенет?
Старые легенды гласят, что помнить оба мира – тот, что был прежде, и тот, что возник на его месте, – могут только драконы. Или те, в ком течет хоть капля драконьей крови. Те, кто смотрит на синеву неба такими же синими глазами… но глаза у Кенета совершенно обычные, как у всех людей… и все же он помнит!
Гобэй вздрогнул – впервые за долгие годы. Он давно отвык бояться. Он давно не сталкивался с тем, что могло его испугать… но если его догадка справедлива – какая опасность его подстерегает! Но и какое немыслимое могущество он сможет поглотить в случае успеха!
Ибо не только драконы помнят прежнюю действительность. Ее помнит и тот, кто ее изменил.
А если Кенет не дракон и не потомок драконов… тогда остается только одно.
Неужели этот молодой простофиля может изменять лицо мира по своей воле?
Да нет же, нет! Маг, обладающий такой силой, не стал бы рассиживаться в темнице, пусть даже и сколь угодно удобной. Он бы стер Гобэя с поверхности земли в самом прямом и недвусмысленном значении этого слова.
Хотя он что-то такое говорил, что здесь, в месте средоточия Гобэя, он не может воспользоваться своей силой по причинам, пониманию Гобэя недоступным… а вдруг он и на сей раз не солгал? До сих пор Гобэй еще не слышал от пленника ни единого слова лжи. Ему случалось перехлестнуть через край – но не солгать. Да знает ли он вообще, как это делается?
Значит, в руки Гобэю попал маг, который способен изменить мир, но почему-то не может сейчас даже изменить к лучшему свое положение…
А если нет?
Впрочем, стоит ли пускаться в догадки, когда есть надежный способ узнать правду? Не от пленника, конечно. И не от драконов: где уж Гобэю раздобыть дракона на ночь глядя да еще заставить его отвечать?
Вот когда сказалась дальновидность Гобэя! Он предоставлял господину Главному министру магов-шифровальщиков – и господин министр не мог не оказать Гобэю ответной услуги. Он ее и оказал. И весьма гордился своим даром: добыть одну из драконьих книг его людям стоило неимоверных усилий. Гобэй же отнесся к подарку весьма пренебрежительно: пользы в нем он не усматривал решительно никакой. Иные маги жизнь посвящали поиску драконьих книг – но не Гобэй. Это все равно что посвятить жизнь поиску определенного листа с определенного дерева: предположим, ты его найдешь – а что ты с ним дальше делать-то станешь?