Рунет: Сотворенные кумиры
Шрифт:
— Я надеюсь, что и сейчас большинство моих читателей — такие люди. Я точно знаю, что если человек абсолютно не интересуется кулинарией, то, значит, что-то с ним не так.
— Нет, я имею в виду, что ваш.
— Если человеку все равно, что есть, то этот человек какой-то странный. В общем, нужно подумать, стоит с ним общаться или нет.
— Просто ваши тексты написаны таким художественным языком, что их можно в принципе читать как рассказы, не бросаясь немедленно к плите, — наконец вклиниваюсь я.
— Тогда это плохо, — огорчается Сталик. — Значит, это брак в моей работе. Если вы прочитали мои рассказы и не бросились немедленно
Через год после этого разговора я перечитывала «Казан, мангал.», готовясь писать о Сталике. Перечитывала подряд, не как кулинарную, а как художественную прозу — сборник рассказов. И в процессе чтения — сама не поняла, как это произошло, — я вдруг обнаружила себя на кухне, у плиты, с ожесточением рубящей мясным топориком куриные окорочка, чтобы приготовить из них «чикен карри».
Рядом лежала книга Сталика, раскрытая в том месте, где к нему приходит индиец Мехбу, нанятый поваром к английским инженерам на японском заводе в Фергане, чтобы показать, как готовить индийские блюда.
— У тебъя перес ест? Чили?
— Есть!
— Давай. Пъят стука давай!
— Сталик, дети! — взмолилась жена.
— Карасо, не будет горки, давай два перес. Я никада горки не делаит, другой индийски целовек сильна горки делаит, я не делаит…
В масло, которое уже успело сильно нагреться в другом казане, он опустил четыре гвоздички, следом за ними отправились два красных сушеных чили, которые он надрезал на носике. Пары масла, поднимающиеся из казана, стали жуткорезатъ глаза.
— У-ух! — рассмеялся Мехбу. — Перес каросый! — и высыпал в казан весь накрошенный им лук. Под первым казаном, увидев, что все кусочки курицы уже подрумянились, он уменьшил огонь, добавил ложку-другую воды и накрыл плотной крышкой.
(«Казан, мангал и другиемужские удовольствия»)
— Задача — не только рассказать что-то о культуре, о народе каком-то незнакомом. Все-таки надо признать, что о незнакомом, несмотря на то что прожили в одной стране 70 с чем-то лет. Да нет, какое 70 лет? — 130 лет, если говорить об Узбекистане, и 200 лет, если говорить об Азербайджане. Не только рассказать о культуре, но и ударить по физиологии, то есть заставить человека пойти и добыть себе такую еду. А для чего нужно такое насилие над личностью? Вот если взять маленьких детей — двух-, трех-, четырехлетнего возраста, — и поставить перед собой задачу, чтобы эти дети прослушали какую-то классическую музыку, придется создавать им какие-то стимулы. То есть маловероятно, что эти дети не выберут послушать «Муси-Пуси». Точно так же люди, если у них не будет побудительных мотивов, не будут понимать, что это хорошо, здорово, в конце концов, престижно — есть именно хорошую еду, а не что попало, не супчик из пакетика. Рассказывать о еде скучно или рассказывать о классической музыке скучно — я считаю, это просто преступление против человечности. И когда за деньги продается еда, приготовленная равнодушными людьми, — как это назвать, если не преступлением? Если делают плохую, невкусную еду — это преступление того же порядка, как врач дает человеку не те таблетки, понимаете? Кулинария очень важна в человеческой жизни, может быть, более важна, чем медицина. Хирург вторгается в организм человека, скажем, один или два раза в жизни в лучшем, он же одновременно и худший, случае. А повар — ну, не повар, но тот человек, который готовит, — результаты его деятельности оказываются в наших организмах как минимум
«Да и правда, жизнь так коротка и счастья в ней не так уж много, чтобы разбрасываться радостью и удовольствием, которое дарит нам вкусная еда».
(«Казан, мангал и другиемужские удовольствия»)
Вкусная еда — это еще и выбор правильных ингредиентов. Правильных не с точки зрения соответствия рецепту, а с точки зрения качества. Сталик превратил в отдельный литературный жанр описание сырого мяса — всех этих отрубов, вырезок, толстых и тонких краев, ног, требухи, пленок, жилок и прочих потенциальных шашлыков и кебабов. О них он пишет, как о родных людях, — с нежностью.
Во-первых, надо понимать, что постное (читай худое) мясо не бывает вкусным. Почему животное худое? Диету оно соблюдало, смотрелось в зеркало, взвешивалось и расстраивалось из-за привеса в триста грамм? Так это свойство присуще только некоторым человеческим особям. Весь остальной животный мир старается отъесться как можно лучше и размножиться как можно больше. Следовательно, худое животное либо было не совсем здорово, либо ему недоставало кормов. Вывод: вкусное мясо будет под слоем жирка.
Во-вторых, надо посмотреть на пропорции. Самые правильные, на мой взгляд, это когда у мяса есть слой жира, под ним, раза в четыре толще, слой мяса, и не слишком крупные кости, ребра тонкие, плоские, не смыкаются между собой. Спина широкая, на лопатках и бедрах не торчат кости.
Из журнала stalic, 14 октября 2008
Другая составляющая хорошего обеда — хороший едок. Сталик, в соответствии со своим имиджем кулинарной звезды, кормит известных людей — москвичей и гостей столицы. В октябре 2008 года ему довелось покормить режиссера и музыканта Эмира Кустурицу кебабом, специально придуманным для этого случая.
Кебаб подавался на бис до тех самых пор, пока у меня не кончился сулугуни и мы не решили сделать порцию с сыром маасдам. Попробовали по мере готовности — не то. Без сулугуни — не то, и все тут. Пришлось выйти, зачитать дальнейшее меню ужина — и все едоки покорно подняли руки вверх, сдаваясь на милость и надеясь на гуманность.
А про Кустурицу могу сказать вам: отлично ест! Ест красиво, не капризничая, ест с благодарностью и подмечая тонкости, умеет правильно оценить приготовленное и насладиться простым удовольствием — хорошей едой. Да только никакая это не особенность, это наоборот — довольно общее для очень многих талантливых, добрых и плодотворных людей.
Из журнала stalic, октябрь 2008
— Давайте теперь поговорим о профессиональных кулинарных сообществах в ЖЖ — например kitchen_nax.
— Теперь это, увы, пристанище троллей. Из прежних толковых людей туда уже никто не ходит, а собираются люди, которые делают умное лицо, но к реальным знаниям и умениям это гримасничанье никакого отношения не имеет. А несколько лет назад это было замечательное, хотя и злое сообщество. Не профессиональное, но очень грамотное в кулинарном смысле: то есть его участники не зарабатывали на жизнь приготовлением еды. Но знания многих из них превышали, причем в значительной степени, знания тех, кто называет себя профессионалами. Это были люди, которые читали и покупали книги. Вот посмотрите, — Сталик кивает на книжные шкафы в комнате, заставленные огромными томами на нескольких языках. — Это все кулинария, кулинария. Так, вот это вот не кулинария, — ему попадается какая-то художественная книжка. — А это все кулинария. И это все кулинария.