Рунет: Сотворенные кумиры
Шрифт:
Почему я так подробно вам рассказываю? Вместо всего этого приходит какая-то эрзац-кулинария. Последние лет 10–15 люди стали ездить за границу, полки магазинов стали заполняться импортными продуктами — и встал вопрос: а как из этих импортных продуктов готовить? Кто знал, как готовить пасту, сыр «Пармезан» 15 лет назад? Да что там: вот макароны — как их готовить? И в то же самое время появились люди, говорящие и пишущие на русском языке, которые перебрались за границу и видели там, как это готовят. И вот тут начали происходить столкновения. Что говорить, сейчас в российской кулинарии такой вот излом, революция. Сначала пытались просто эти продукты готовить так, как умели готовить их раньше. Да, кто-то знал больше. Но обычно в любом сообществе
Отцы! Братья и сестры! Молодежь! Отроки и девы! Друзья! Товарищи!
В Ваших комментариях в моем журнале словообразования с корнем «слюн» встречаются 28 973 раза.
Кажется, это перебор.
Пожалуйста, если вам нечего сказать, кроме как «слюни», «ням-ням», «садист», «перед обедом», «еще не жрал» итд итп. ну промолчите, ей-богу!
Ну нельзя же быть такими однообразными.
Помните, в прошлом году журнал «Афиша» проводил пикник?
Я там готовил баранов на вертеле.
Что вы думаете, с какими вопросами подходили ко мне зрители?
За день я примерно пять тысяч раз ответил на вопросы:
— Какое это животное?
— Это что, собака? — спрашивали наиболее «остроумные».
Вот эти вопросы занимали 98 % гуляющих.
В конце концов я стал отвечать всем одно и то же:
— Креведко!
Но и тут реакция была настолько же однообразной и предсказуемой.
От остроумия не оставалось и следа. Все, как один, смотрели на барана, а потом на меня и еще раз на барана.
И эти люди смеются над Петросяном?
Из журнала stalic, 14 декабря 2008
— То есть у вас как у популярного блогера есть персональные сетевые маньяки?
— Да. Она написала откровенную дребедень: развести томатную пасту водой, залить баранину и поставить в духовку, «гости блеют и млеют, млеют и блеют». Я переспросил ее: «Блюют?» Я не знаю, насколько вы кулинарно подготовлены, но вы можете себе представить, что вот водой развести томатную пасту, залить баранину, и поставить горшочки в духовку — ах, у нее есть горшочек! — и называть это чанахи?! Так что какая-то сотня людей вынуждена обороняться от этих агрессивных невежд, которые лезут, понимаете, все равно продолжают лезть.
Надо сказать, в других медиа Сталик гораздо добрее. Однажды я своими глазами видела, как он терпеливо учил крашеную блондинку с двухсантиметровыми ногтями резать лук — вернее, держать луковицу, кончиками пальцев внутрь, чтобы невзначай не отрезать себе эти самые ногти. Правда, это было по телевизору. С тех пор я всегда держу все продукты, которые режу, именно так, как учил Сталик, — действительно, это удобнее.
На книге «Казан, мангал.» написано: «Тот самый stalic и его кухня», то есть она вроде бы предназначается тем, кто знает его по интернету или хотя бы слышал о его сетевом воплощении. «В разогретый казан, который стоит на среднем огне, опускаем баранье сало, порезанное кубиками со стороной примерно полтора сантиметра. Не перемешиваем! — пишет он. — Ждем, когда сало начнет плавиться. Увидев, что нижняя часть кусочков сала пожелтела, переворачиваем их на другую сторону. После того как сало превратилось в небольшие золотистые выжарки, плавающие на поверхности изрядного количества масла, вынимаем их шумовкой и откладываем на небольшое блюдечко — они очень скоро пригодятся! Проделанную процедуру — обязательную для приготовления
Парадоксально, но факт: в сознании людей, пришедших в офлайн из онлайна, бумажная литература — даже кулинарная — предполагает более широкую и, следовательно, более профанную (но при этом и более уважаемую) аудиторию, чем сеть. В книге Сталик осторожно ведет своего читателя по кулинарному пути, заботливо обводя его вокруг колдобин, показывая малоприметные тропки и рассказывая о секретах мастерства. В «Живом журнале» он и его коллеги из китчен-наха подвергают остракизму человека, спросившего, как бланшировать печень.
В этом есть своя логика. В жизни — ив интернете, как нам кажется, — человек волен самостоятельно выбирать и строить свой круг общения. Книга — намного менее интерактивная вещь: написал — и жди, когда тебя прочитают. Или не прочитают вовсе. Поэтому каждый читатель «бумажной» версии ценнее, чем читатель сетевой: ему нельзя ничего дообъяснить, схватить за рукав, завести с ним разговор и перетянуть на свою сторону в процессе рассказа. Написанное уже ему либо нравится, либо нет, и с этим ничего не сделаешь. А с сетевыми читателями можно позволить себе определенную избирательность — как с продавцами посуды «Цептер», не вовремя пришедшими в дом, где готовится еда для близких друзей.
«Впрочем, однажды у меня казан простоял на огне часа четыре. Ну не хотел я делить трапезу с двумя типами, которые приперлись неожиданно и незванно к моим друзьям “обувать” их на “Цептер”! Из-под казана по квартире разносился волшебный аромат, и каждый раз, когда с крышки на дно казана срывалась капелька и раздавалось задорное: “П-шшшшш…”, они сглатывали слюну и с интересом поглядывали на казан. Было ясно, что они с охотой променяли бы свой чудесный “Цептер” на прокопченный, старый казан. Особенно если бы казан им предложили вместе с содержимым. Часов в десять вечера хозяин дома пояснил им: “Да это Сталик себе на завтрак что-то там готовит!”, после чего они, собравшись, ушли. Так вот: получилось отлично — совершенно ничего в моем тогдашнем “пирожке” не сгорело и не пересохло».
(«Казан, мангал и другие мужские удовольствия»)
Человек и формат
В предисловии к «Казану, мангалу.» Петр Вайль пишет: «Разгоряченный жаром плиты, автор не только заботлив, но и страстен. Есть вещи, через которые он не может, не хочет и никому не советует переступить». Это очень точная характеристика Сталика вообще, хотя Вайль-то всего лишь хочет сказать, что «главный враг Сталика — мясорубка».
На самом деле врагов у Сталика много, причем он делает их себе сам — вдохновенно и упоенно, не только из общей склочности характера, но и, как ни странно, из-за своего таланта писателя. В интернет-ругани, как и в самых красочных рецептах, Сталика «ведет строка», диктуя ему все более сочные эпитеты и все более замысловатые конструкции — неважно, относятся они ли к бараньей корейке или к ненавистным ему «офисному планктону» и «майонезным клушам».
Утомленные вселенской скукой, все знающие и все умеющие, все на свете прочитавшие и приготовившие каждое из существующих на свете блюд по сто раз. ну, вы поняли, о ком я говорю, — о людях из той же породы блаженных, что и интернет-летчики, интернет-доктора итп, забавляющийся офисный планктон — в общем, обо всех этих недоучившихся лаборантах и прочих умниках, которым трехзвездочные повара и в подметки не годятся, — вот о них как раз.