Рунет: Сотворенные кумиры
Шрифт:
— Это stalic_kitchen.
— и переносить все рецепты туда. Когда число участников перевалило за три тысячи, там опять налетело «мошкары». Нехорошо, конечно, говорить о людях так или так к ним относиться. Но если тебе неинтересно, если тебя это мало волнует, если тебя гораздо больше волнуют эмоции — преимущественно негативного характера, — зачем ты пришел на кухню? Есть другие сообщества — иди про политику разговаривай, про секс. Почему ты со своими немытыми лапами вперся сюда к нам, на вот эту вот кухню, где люди разговаривают о еде? — совершенно спокойно, ровным голосом и даже как-то светски говорит Сталик. — При чем здесь твой этот национализм узколобый, при чем здесь твоя фашистская идеология, зачем она здесь нужна? Понимаете, да? Я
В этот момент я понимаю, что репутация Сталика-скандалиста очень может оказаться не благоприобретенной, а культивируемой сознательно, как средство защиты от опасностей внешнего мира; а Галина начинает накрывать на стол.
Да, могу сказать с гордостью: я обедала у Сталика дома. Все, кому я про это рассказывала, завидовали страшно. Когда ешь ту самую куриную лапшу, о которой читал в книге «Казан, мангал.», едва контролируя слюноотделение, такое ощущение, что ешь литературного персонажа. Очень вкусно.
Галина поставила на стол рулетики из баклажанов с зеленым луком.
— Чего это ты решила? — добродушно улыбнулся Сталик.
— Да Первый канал столько баклажанов оставил — что еще с ними делать? — отозвалась она и повернулась ко мне, как будто извиняясь: — Съемочная группа приезжала, привезла баклажанов — всяких: таких, таких, таких. — Галина постепенно расставляет руки все шире и шире, так что последние баклажаны получаются уже размером с хорошую тыкву. Я с уважением смотрю на плоды съемок пилотной передачи Сталика для Первого канала — и накалываю их на вилку.
— Сейчас я не выкладываю все кулинарные тексты подряд, я выкладываю только фрагменты, — Сталик продолжает свой рассказ об ужасах копирайта. — На самом деле у меня гораздо больше информации есть, гораздо больше фотографий. А раньше, когда издавалась первая книга «Казан, мангал.», она ведь фактически издавалась на базе уже готового материала, который лежал в интернете. Редактор Сергей Пархоменко — мы с ним в ЖЖ познакомились, он находился здесь, я в Фергане, и мы друг другу постоянно пересылали куски текста. Потом к работе подключились дизайнеры, они сказали: «Здесь нам такой фотографии не хватает, здесь — вот такой, здесь вот это сфотографируй». Приходилось все судорожно готовить, фотографировать, переделывать и отправлять сюда, в Москву. Информация разрослась до десятков мегабайт, и эти десятки мегабайт по проводам, по космосу мотались между Ферганой и Москвой туда-сюда, покуда мы не увидели макет книги такой, какой она должна быть. А сейчас я просто этого не делаю: я выкладываю информацию несколько более скупо, чем раньше. Потому что я понимаю, что нужно сделать книгу, а людей, желающих въехать на чужом горбу в рай, меньше не стало. Например, вот знаете, да, как называется моя книга?
— Которую вы сейчас готовите?
— Нет, которая «Казан, мангал и другие мужские удовольствия». Показывают мне книгу: «Казан, мангал, барбекю и другие вкуснейшие блюда, приготовленные мужскими руками». Услышали, да? Выходит одна еще книжка: «Плов, любовь и другие мужские удовольствия». Как это назвать? Можно над этим посмеяться — понятно же, в чем расписались эти люди.
— Но, с другой стороны, вы создали такой сильный бренд, что было бы удивительно, если бы он не распространялся.
— Дело в том, что создание этого бренда мне кое во что обошлось, — помедлив, говорит Сталик. — Кулинария — все-таки достаточно дорогое дело. Каждый раз фон поменять, постелить скатерть новую; каждый раз нужно использовать новое блюдо — не то, которое уже было сфотографировано. Но дело не в этом. Вот я удивляюсь, потому что вы меня не спросили, чем я занимался в Фергане. У меня был вполне себе серьезный, по узбекистанским меркам, бизнес.
— А торговали чем?
— Электроникой, бытовой техникой. У меня жена ни разу в жизни не работала. То есть я считаю, что ей и так хватает работы: у нас дети, семья, нужно, чтобы в доме был порядок, нужно, чтобы вкусно пахло все время, поэтому она у меня занималась домашним хозяйством, воспитанием детей. Сейчас у нас последняя, младшая, дочка — ей десять лет скоро будет. Ее надо в школу отправить, из школы встретить и привести домой, то на танцы, то на английский. За мной тоже какой-то уход нужен. Надо же готовить что-то еще и повседневно — не только то, что фотографируется. У нас был большой дом, в этот дом приходили домработница, садовник, водитель каждое утро. А сейчас вы видите, какой у нас дом.
Я оглядываю квартиру — двухкомнатную, уютную, довольно просторную по московским меркам, с высокими потолками, но без «евроремонта» и вообще без признаков скороспелого богатства или «звездности» хозяев. Сталик внимательно наблюдает за мной.
— Тоже, в общем, не так плохо.
— У меня в Фергане прихожая была больше, чем вся эта квартира суммарно. Если я вдруг когда-нибудь в материальном отношении стану жить здесь, в Москве, так же, как я жил в Фергане.
— А почему вы тогда переехали? Вы же оставили все это — и дом, и садовника, и водителя.
— Ну, вот вышла книга. Пархоменко спросил меня: «Сможешь ли приехать на пару недель в Москву?» Я сказал: «Хорошо, приеду». У меня были дальнейшие числа все расписаны — масса дел осталась. Я приехал сюда, жил у своих друзей — несколько дней у одного, у другого. Кто-то меня выдергивал с каких-то мероприятий, уговаривал: «Поедем сегодня обязательно ко мне». Прошло две недели — интерес ко мне уже не как к интернет-персонажу, а как к живому человеку был на самом пике. У меня в день брали по три интервью и приглашали то туда, то сюда. Я позвонил супруге, говорю: «С делами вот так, вот так». Позвонил на работу: «Делайте вот это вот так. Я останусь еще немножко здесь, мне нужно еще здесь немного остаться». Тогда я снял вот эту квартиру, потому что уже было неудобно жить у кого-то. Она была в ужасном состоянии. Собака моя бы не зашла сюда жить. Я начал здесь делать ремонт какой-то косметический. И когда я в первый раз лег здесь на каком-то колченогом диване, посмотрел на потолок — здесь у меня уже стоял компьютер, фотоаппарат лежал, на кухне была плита — не такая хорошая, как у меня в Фергане, — я подумал: а ведь мне, по большому-то счету, ничего больше не надо. То есть я совершил то, что называется теперь этим модным словечком «дауншифтинг», но приобрел значительно больше. Я сделал изрядный шаг назад в материальном обеспечении моей семьи. Посмотрите на условия — это плохие условия. Так плохо мы жили с женой 20 с лишним лет назад, когда нам было по 20 с хвостиком. Когда мы только женились, мы жили примерно в таких же условиях.
— По московским меркам это довольно много места. Вот у вас сколько комнат?
— Ну, две.
— Я как-то общалась с 20-летней девочкой — она повар холодного цеха в одном из «Мариоттов». И она снимала однокомнатную квартиру с кем-то вшестером.
— Да, многие повара приезжие так и живут. Я снимать одну квартиру вшестером морально не был готов тогда, не готов и сейчас. Надеюсь, что чаша сия меня минует. Как раз вот в те две недели, когда я сюда приехал, один хороший и умный человек мне сказал: «Сталик, что ты будешь делать?» Я говорю: «Поеду в Фергану, буду работать там». Он говорит: