Рунная птица Джейр
Шрифт:
– И ты этим очень гордишься?
– Конечно. Капитан поручил мне важное дело, разве это не повод для гордости? Да и сам Лорель сопровождает меня.
– Нас, - поправила Эрин.
– Меня, - упрямо повторил Браск. – Но ведь тебя не заставишь сидеть на корабле.
– Я не могла отпустить тебя одного.
– Ну, разумеется. В этом тоже виноват Эсмон?
– Папа бы не позволил тебе идти в одиночку. По крайней мере, дал бы тебе охраннника.
Браск помедлил с ответом. Он едва не сказал, что сам бы никогда не оставил Эрин одну на корабле. Его младшая сестра, еще недавно угловатая
– Вообще-то, милая сестрица, я уже взрослый мальчик и могу сам за себя постоять, - Браск выразительно похлопал по рукояти широкого морского тесака, висевшего у него на поясе. – А главное, у меня есть могучий и бесстрашный телохранитель по имени Эрин.
– Какой же ты… вредный!
– О да, я такой! И давай не будем говорить об отце. Сейчас не место и не время.
Эрин вздохнула. Браск быстро сбежал по широкой каменной лестнице вниз, встал между высокими колоннами в несколько обхватов, которые попарно уходили вглубь огромного зала, в таинственный и пугающий мрак. Колонны сверху донизу были покрыты затейливой резьбой: неведомые строители, некогда построившие этот чертог, были искуснейшими резчиками по камню. Браск стянул с руки перчатку, коснулся холодного камня пальцами.
– Никогда не видел таких письмен и рисунков, - сказал он, разглядывая резьбу. – Знаешь, Эрин, мне почему-то кажется, что это место построили предки нашего народа. Вот эти узоры – клянусь, я видел их в Эрайском соборе!
– Нас ждут, - напомнила девушка.
– Я знаю. Твоя правда, не будем терять времени.
Эрин права, подумал Браск, проходя мимо колонн. Боцман Лорель с тремя матросами ждет их на берегу, и вряд ли такое ожидание можно назвать приятным. Когда они на рассвете пристали к берегу, начался холодный дождь, а укрыться там негде.
– Браск, а что это за филактерия, которую мы ищем? – спросила Эрин.
– Эсмон говорил, что она похожа на маленькую бутылочку из цветного стекла, закрытую пробкой. Может быть, в золотой или серебряной оплетке. Такие бутылочки иногда встречаются в древних развалинах.
– И зачем она ему? Она дорого стоит?
– Нет. Эсмон сказал, что в закупоренной филактерии обязательно будет одно волшебное вещество, которое еще долгие годы будет питать двигатель нашего корабля.
– И ты этому веришь?
– Верю. Ты ведь не знаешь устройство корабельного двигателя, а я знаю. Там действительно используется сильная магия. Эсмон сказал, что жидкость из древних филактерий куда лучше, чем силовой бальзам. Одной бутылочки может хватить на несколько лет плавания.
– Папа никогда не говорил об этом.
– Мы просто никогда его не спрашивали.
– А если мы найдем бутылочку, что тогда?
– Не знаю. Стоит ли говорить об этом, Эрин? Капитан дал мне задание, и я должен его выполнить.
– Раньше он не
На куче земли между колоннами лежал истлевший человеческий череп. Его глазницы были обращены прямо на юных сидов. Браск в первое мгновение тоже испугался, но потом, взяв себя в руки, шагнул к черепу и ткнул его световой тростью. Череп с костяным стуком скатился на пол. Браск заглянул за колонну – там лежал весь скелет, заросший пылью и паутиной.
– Это всего лишь древние иссхошие останки, - сказал Браск. – Какой-то арадо давным-давно забрел в эти развалины и умер здесь. Идем дальше?
– Что-то мне страшно, Браск.
– Пустяки.
Проход между колоннами вел к полукруглому порталу и далее то ли к алтарю неведомого древнего бога, то ли какому-то мемориалу. На помосте через равное расстояние возвышались расположенные дугой высокие, в два человеческих роста, прямоугольные плиты из полированного черного камня, испещренные вытравленными на них письменами.
Это что, алтарь? - Браск повел световой тростью, освещая стелы с письменами. – Постой, постой…Во имя всех предков, это же написано на нашем языке, только руны человеческие!
– В самом деле…
– «Я, Маро, агаладец, мудрый, великий, непобедимый, одолел орды Мрака ценой великой жертвы и великого страдания, - читал вслух Браск надписи на стелах, - и говорю всякому, кто стремится пройти мой путь и стать равным мне – одумайся и содрогнись, узнав о цене, которую придется заплатить. Нет числа жизням невинных, которые принес я на алтарь, чтобы стать равным богам, дарующим жизнь. Муки и кровь сопровождали каждый миг моей жизни, и тысячи тысяч свидетелей перед судом богов покажут на меня пальцами и скажут: «Он отнял наши жизни в безумии своем!». Я принял мой удел, ибо велика была цель моя, но говорю тебе – не иди моим путем. Не увидишь ты покоя в конце этого пути, и смерть станет для тебя началом страдания. Да не коснется твоя рука сего камня, да не пробудит твоя неуемная алчность великую боль мою, что сокрыта под ним!» Эрин, что это значит?
– Это значит, что не стоит тут ничего трогать, - убежденно сказала девушка. – Пойдем отсюда, нет тут ничего.
– Погоди. Такие надписи всегда есть в старых гробницах. Их писали специально, чтобы отпугнуть искателей сокровищ.
– И все равно, мне это не нравится.
– Мы не можем вернуться к Эсмону с пустыми руками. Надо поискать то, что он просил.
– Прямо надо! – Эрин презрительно фыркнула. – Тут нет никакой филактерии. Вообще, с чего он взял, что тут…
– Эрин, гляди-ка! – Браск присел и провел рукой по гладкому камню. – Видишь, это вроде как надгробная плита. Интересно, что под ней?
– Ты собираешься поднять эту плиту, братец? Да она весит фунтов триста, если не больше.
– А что значат эти знаки? – Браск как зачарованный рассматривал странные иероглифы на плите. – Тоже письмена? Как жаль, что я не умею их читать!
– Вот и славно. Еще один повод побыстрее уйти отсюда.
– Глупая ты, Эрин, - обиженно сказал Браск. – Может быть, это могила какого-нибудь великого полководца или короля древности, и под этим камнем полным-полно сокровищ. Мы бы купили на них свой собственный корабль и послали бы…Ух!