Running Man. Как бег помог мне победить внутренних демонов
Шрифт:
– Чарли! – крикнула Пэм через закрытую дверь.
– С тобой все в порядке? – услышал я голос матери.
Ни о каком порядке не было и речи. Я ненавидел себя за то, что поступаю так с людьми, любящими меня, и за то, что мне опять придется врать Пэм. Впереди я не видел ни малейшего проблеска света.
Размахнувшись, я ударил по стеклянной стенке душа. Она рассыпалась на мелкие осколки, разлетевшиеся повсюду. С моего кулака потекла кровь. Я соскользнул вниз по стене, рыдая. Своим телом я закрыл сток, и вода разлилась по всему покрытому плиткой полу, окрашиваясь в красный цвет. Пэм с матерью ворвались внутрь.
Каким-то образом им удалось вытащить меня из душа и уложить в кровать. Через несколько часов я проснулся; на руках, ногах и над правым глазом у меня были повязки. Я услышал, как Пэм с матерью тихо переговариваются на кухне. Среди нескольких слов, которые я различил, были «зависимость», «необходима помощь» и «опасно». Мне не хотелось этого слышать, поэтому я снова задремал.
Неделю-другую я держался, но потом снова съехал с рельсов. После трехдневного загула я приполз домой и увидел, как Пэм собирает вещи.
– Ты что задумала?
– Не могу больше так жить, Чарли.
– Извини. Прости меня. Клянусь, это в последний раз. Я завязал, обещаю.
– Я ухожу.
– Не надо, не уходи. Я исправлюсь. Но я не смогу исправиться один. Пожалуйста, останься.
Пэм посмотрела на меня и вздохнула:
– Ничего не изменится.
– Нет, изменится. Я изменюсь. Только останься со мной.
– Зачем? Чтобы смотреть, как ты себя губишь?
– Останься. Выходи за меня, – выпалил я. – Пожалуйста. Давай поженимся.
Мама с Джули объявили, что перед свадьбой все гости должны принести подарки. В приглашениях было написано, что это «барная презентация» и что подарки должны представлять собой самые лучшие алкогольные напитки. Идеально. Как раз то, что нужно, чтобы начать новую жизнь. Само бракосочетание прошло без особого размаха в городке Уивервилл в Северной Каролине, где жила Пэм. Это был единственный на моей памяти случай, когда собрались вместе мама с Коуком и папа с Молли. Мне нравилось смотреть на эту компанию, хотя мы никогда не были большой счастливой семьей в традиционном смысле. Чтобы успокоить нервы, я выпил немного пива, но понимал, что нужно сдерживаться и показать своим родным, близким и Пэм, что я готов жениться.
Вскоре после того, как мы вернулись из свадебного путешествия, я заехал в бар, выпил пару бокалов пива, потом пару рюмок текилы, а потом… вы догадываетесь сами. Я не помню, где был, с кем и каким образом добрался до дома. Когда через два дня я появился на пороге, за кухонным столом сидели ожидавшие меня Пэм с матерью.
– Мы очень беспокоимся о тебе, – сказала мать.
В одной руке у нее был бокал бурбона со льдом, а в другой – сигарета. Она сказала, что у нее был знакомый, который записался на собрание «АА» и что для него это стало настоящим чудом.
– Мы считаем, что тебе тоже стоит попробовать, – сказала Пэм.
Я тогда не догадывался, что «АА» – это «Анонимные алкоголики», но понял, что это каким-то образом поможет мне научиться умеренно употреблять спиртное, благодаря чему окружающие от меня отстанут. К тому же, как я рассудил, если я буду меньше пить, то стану и меньше употреблять кокаина.
Я ненавидел себя и не видел впереди ни малейшего проблеска света.
Собрание
Все, что мне требовалось, – это начать с нуля. Я убедил Пэм вернуться на полуостров Монтерей и устроился на работу продавцом «Тойот». За три недели я не продал ни одной машины и был готов уйти. Мой начальник Питер, итальянец по происхождению, громко кричал на меня, размахивая руками. Каждый день он отводил меня в сторону и объяснял, как убеждать потенциальных покупателей. «Не предлагай им тут же посмотреть машины подешевле, – говорил он. – Не отпускай их слишком быстро из выставочного зала. Оживи немного беседу».
В конце концов я продал машину, затем одну и еще одну. Я научился нравиться покупателям и внушать им доверие. Я снимал напряжение шуткой, а затем подводил их к новенькому блестящему автомобилю. Через несколько месяцев я стал одним из ведущих продавцов. Я даже выиграл главный приз «Тойоты» на Общенациональном конкурсе демонстрации, благодаря чему меня признали лучшим продавцом-демонстратором в Соединенных Штатах. Мне как победителю нужно было выбрать между новым грузовиком или его денежным эквивалентом. Я выбрал деньги.
В «АА» говорили о своем пристрастии как о чем-то, что было пережито и оставлено в прошлом. Это было явно не для меня.
Пэм предусмотрительно забрала у меня чек. Мы оба прекрасно понимали, что я сделаю с десятью тысячами. Мы отложили эту сумму на покупку собственного дома. Мне исполнилось двадцать шесть лет, и пора было ставить галочку в квадратике под названием «собственное жилье». Наркоманы уж точно так не делают. Знакомый маклер, двоюродный брат моего начальника, предлагал нам хорошие варианты, но мы не могли позволить себе ни один из этих домов. Потом он однажды позвонил нам и сказал, что подыскал замечательную недвижимость: бунгало в девятьсот квадратных футов. Правда, оно располагалось под высоковольтными линиями, но Джефф уверял, что через какое-то время мы и думать забудем о тихом жужжании.
Нам этот вариант не понравился, но, поскольку рынок жилья в Монтерее был уж слишком стабильным – «пуленепробиваемым», как все выражались, – мы решили, что это неплохое вложение. Продавец согласился на наше предложение, и нам оставалось только убедить банк выдать кредит. На следующий день мы заполнили и подали необходимые формуляры. Ипотечный брокер предупредил нас о том, что перспективы у нас, со скромным доходом, небольшим стажем на текущих работах и низким первоначальным взносом, далеко не радужные. Но, пожимая мне руку, он наклонился и сказал слова, которые я часто слышал от ипотечных брокеров последующие двадцать лет: