Рунный камень
Шрифт:
– Ну и что?
– Ну и то! Значит и книга эта, которой он так боится – настоящая! Просто книга его бы так не испугала, сжёг бы её при скоплении народа, или пустил бы на воду, как тот их борец с язычеством, и всё. А он боится! Ты себе вообще представляешь, что это такое – написанная до первой волны магическая… О, чёрт…
Женька внезапно скис.
– Эй! – встревожено спросил Денис. – Ты чего увял?
– Я просто подумал, – глухо сказал Женька, – о том, сколько нам осталось. Этот, который Эйрик… он сказал, что тысячный год уже давно был.
– Ох, блин, – Денис понял. – Тринадцатый век, да?
– Именно, – мрачно подтвердил Женька. – легендарная первая волна. Даже из великих выживал дай бог каждый сотый. А такие как мы с тобой – горели спичками. Так что, или мы быстро находим того, кто нас сюда закинул… или не будет ни его, ни нас.
– И что, ты думаешь, мы вот так вот просто придём к нему и ляпнем "а давай-ка нам магическую книгу, мы ритуал вершить будем"? Это притом, что ни ты, ни я о ней вообще ничего не знаем?
– Ну, можно и не к нему… – задумчиво сказал Женька. – Дочка пастора тоже вроде чего-то понимает. И потом, это папа у неё старый, лоб твёрже дубовой доски, а вот с ней можно договориться. Они с этой книгой сейчас носятся как пришпаренные. Ты же наверняка почувствовал, как пастора от каждого её упоминания передёргивало, а тут ещё и мы. Если дочка вдруг увидит способ избавиться от книги и от нас разом – она им воспользуется. Мозги не одеревенели ещё, ей лет тридцать максимум, должна понимать!
Оба мага переглянулись и устремились к дочери пастора.
– Даллина Эриксоновна, – начал Денис, – не могли бы вы…
– Оказать нам небольшую помощь, – Женька в который раз едва удержался от желания стукнуть неумелого дипломата, чтобы тот не портил ничего своей неловкой вежливостью.
Впрочем, Даллина всё равно так и не поняла, чего маги от неё хотели. Налицо была добрая воля, но и только. Удалось выяснить, что на дворе тысяча сто девяносто четвёртый год от Рождества Христова – конец двенадцатого века. Что-то в этом роде маги и подозревали, а двенадцатый век или шестнадцатый, большой разницы для них уже не составляло. Оба вполне трезво оценивали свои шансы пережить столетие обезумевшей магии. Записей об этом периоде сохранилось не так много, но те, что уцелели, представление о шансах выжить давали вполне точное. Двум неопытным магам пребывание в этом времени хорошего не сулило ничего. Требовалось найти выход. И тут они очутились перед немалой проблемой.
Пастор Эйрик, как выяснилось из расспросов его дочери, был сведущ в излечении болезней, нахождении потерянных или украденных вещей с помощью рун и заклинаний, умел вызывать вещие сны, привлекать на людей здоровье и удачу, или, например, знал, как сделать косу острой, чтобы она долго не тупилась. Безобидное колдовство, вполне уместное по местным взглядам, даже пастору небольшого прихода.
Магам это помочь не могло никак. Требовалось перенестись на восемьсот лет вперед. О путешествиях в будущее местные в принципе не знали. Ни одно из преданий о таком не говорило. Там вообще царило вечное мифологическое время, а жизнь местные жители полагали одинаковой и неизменной, поэтому ни в прошлое, ни в будущее никто и заглядывать не пытался. Они в принципе не понимали, как можно попасть на двести лет вперед, если прожить двести лет невозможно!
Правда, нашлось предание о каком-то старинном герое, который провел триста лет в
Но оптимист Денис не верил, что волшебный трамвай, доставивший их в прошлое, ходит только в одну сторону.
– Мы попали сюда из-за камня, это очевидно! – говорил он. – Там у нас был камень, и здесь у них есть камень, причем очень похожий. Вместе они составляют портал, систему якорей, нечто вроде канала, построенного неизвестно кем и зачем. Если бы найти хозяина этого портала…
– И повесить! – мрачно вставил Валерка.
– Я никогда не слышала, чтобы кто-то из древних мудрецов строил "магические ворота через пустоту в иной мир", – Даллина, слушала их без особого удивления, но тут она только покачала головой.
Вообще пасторская дочь оказалась на редкость вменяемой и сообразительной девушкой, хоть и была чересчур долговяза, а выражением лица напоминала умную лошадь.
– А что касается рунного камня, – продолжила она, – то я подозреваю, что это из наследства Сэмунда Мудрого. Но, мне всегда казалось, что в этой саге лжи больше, чем правды.
– Чем болтать, пойдем лучше посмотрим на этот камень! – решил Женька. – А ты, Денис, сиди здесь и присматривай за контингентом. Если Кир будет порываться строить железную дорогу – связать и посадить в прохладный ручей. Нам тут прогрессоров не надо!
Денис все-таки рвался идти с ними и даже грозился по возвращении обо всем пожаловаться Женькиной "суккубихе", но тот на провокацию не поддался. В разговоре с Даллиной он хотел обеспечить себе полную свободу действий.
Скрывать, что же им на самом деле нужно, маг уже не мог. Нельзя же требовать, чтобы их переправили в царство богов – Асгард, надеясь на самом деле попасть в Россию начала третьего тысячелетия! Да и где он вообще, тот Асгард?
– Вот этот! – Женька кивнул на рунный камень и даже хотел было его пнуть, но воздержался: этот мир не располагал к слишком вольному обращению с магическими предметами.
Даллина медленно подошла и остановилась в двух шагах. Камень лежал на своём месте, обманчиво тихо и спокойно. Но даже сейчас Женька чувствовал, что всё не так просто.
– Вот как… – задумчиво сказала она. – Значит, он все-таки существует…
– Камень?
– Ну, да.
– А ты сомневалась? Камень и камень. Мало ли у вас таких стоит? В честь всех хороших людей…
– Ты немножко напутал, – вежливо поправила Даллина. – Это за морем. В Дании, Норвегии и Швеции, там поминальных камней много. А у нас их никогда не ставили.
– Но этот же стоит! – Женька опять едва не пнул злосчастный камень. – Реквизит хренов!
– Почему ты называешь его… – Даллину очень удивила расшифровка слова "реквизит" на доступную ей речь. – Это вовсе не поддельная вещь, и он не предназначен для игры.
– Этот нет. Но там, где мы были, должен был стоять почти такой же камень, только поддельный. А вместо него оказался настоящий, причём неизвестно чей, и ставили его незаконно!