Русь и Орда Книга 2
Шрифт:
«Помыслить тяжко, – думал святитель, – сколь далеко откинуло нас басурманское иго назад, во тьму невежества, и сколь мало ныне осталось на Руси пищи для душеполезного чтения! А ведь до нашествия поганых и в грамоте и в книгочействе, да в искусных умениях были мы впереди почти всех иных народов.
Почитай, с полтыщи городов и городков стояло тогда на Руси, и не зря же урмане да свей издревле называли нашу землю Гардарией: то им было в великую диковину, поелику своих городов не имели они в ту пору и трех десятков. Когда шли на нас татары, монастырей на Руси было два ста с половиною, а церквей и не счесть!
*Из трудов св. Алексея до нас дошли: «Прибавления к творениям святых отцов», «Книга поучений», «Душеполезные чтения», замечательный своей точностью
**Франкский ученый нонах Теофил, живший в XII в., в своем сочинении «Divrsarum artium shedula» (трактат и развития различных отраслей искусства и ремесла) в области культуры ставит Русь на второе место непосредственно после наиболее передовой тогда Византии и выше всех других европейских стран.
***Урманами назывались тогда норвежцы, свеями – шведы.
****Древние скандинавы называли Русь «Гардарик», что значит «Страна городов».
В одном Киеве стояло их мало не шесть сот, да в Великом Новгороде два ста, либо близко того… Ежели для всех прочих городов исчислить на круг по четыре церкви, – вот еще две тыщи. Да в книгах митрополичьих сыскал я без малого шесть тысяч сел, такоже имевших по одному храму. Не менее двух тысяч было, сверх того, княжеских да боярских домовых церквей – крестовых палат. Стало быть, вкупе набиралось у нас свыше одиннадцати тысяч православных храмов, рассадников грамоты.
Одним лишь тем храмам, для обихода своего и совершения положенных треб, надобно было иметь более ста тысяч богослужебных книг. И в каждом монастыре, а такоже при многих городских церквах, были свои книжные списатели, кои трудились над переводами и размножением своих и из иных земель привезенных книг. Радели они не токмо о духовном, но такоже и о мирском, поучительном и разум возвышающем чтении. Всякий книголюб, – а было их на Руси немало, – знал, где и что заказать возможно. И писец, за месяц либо за два, списывал ему с великим тщанием и красою любую книгу, взымая за труд свой не более гривны серебром, а чаще – гривну либо две гривны кунами.
Были обширные книгохранилища при многих церквах; и в монастырях, к примеру, в Киево-Печерском, в Авраамиевом Смоленском, при святой Софии в Новгороде, при Успенской соборной церкви во Владимире… При всяком епископском подворье беспременно имелось училище для рукополагаемых попов, а при всяком приходе – какая ни есть школа для поповых детей и других отроков и отроковиц, к грамоте склонных. И грамотный человек не был тогда на Руси в редкость. В городах, почитай, каждый осьмой либо девятый знал читать, а не менее половины таких и писать умели.
*При этом способе подсчета результат получается скорее заниженный. Применяется и иной, исходящий из того, что древнерусский приход в среднем не мог включать более пятисот человек, а население Руси к началу XIII в. определяется приблизительно в 7 миллионов душ. В этом случае мы получаем цифру в 14 000 храмов.
** Описателями назывались переписчики книг.
***Гривна – основная денежная единица Древней Руси. Существовало три типа гривны: золотая, серебряная и кунная. Серебряная представляла собой пластинку, содержащую около 200 граммов чистого серебра; золотая ценилась в 6,5 раза дороже, а гривна кун – в 4 раза дешевле серебряной. Гривна кун делилась на более мелкие монеты: вначале на 20 ногат, а позже – на 50 кун, или резан. Значительно позже появился рубль – это серебряная гривна, разрубленная пополам.
Немало было и вельми ученых мужей, знавших разные премудрости и глаголивших на многих языцех. И, вестимо, имели они знатные вифлиотеки. Особливо князья наши… Почин тому, надо быть, положил великий князь Ярослав Володимерович, не зря прозванный Мудрым: книг имел он в своих хоромах великое множество и, сказывают, денно и нощно предавался чтению. Такоже и сын его Святослав Черниговский, – у этого не токмо хоромы, а и клети были книгами полны. Да и Всеволод Ярославич был зело учен и легко изъяснялся на пяти языцех, окромя своего родного, – а из земли своей он николи не выезжал! В Киеве воздвиг он училище для благорожденных
Да нешто только среди князей наших бывали столь просвещенные мужи? – продолжал свои неторопливые думы святитель, как драгоценные четки перебирая в памяти славные имена русской древности. – А боярин Ян Вышата? А отцов Церкви сколько! Почитай, каждый монастырь был в те поры очагом мудрости… Новгородский епископ Иоаким, первый летописец земли Русской, учредил в Великом Новгороде школу еще в шесть тысяч пятьсот тридцать осьмом году, – должно, первая была на Руси. (1030 г. христианской эры) Обладателями великих знаний и изрядных книжных сокровищ были такоже епископ Туровский Кирилл, митрополит Климентий Смолятич (Изучал Гомера, Платона, Аристотеля и др., был их знатоком.), инок Григорий Печерский, Моисей Угрин, Никон Черноризец, Исаакий Затворник… да разве всех перечислишь? Борзо и охотою шел народ наш к свету и знанию, и все сгубила проклятая Батыева орда! Все те сотни городов были порушены во прах, почти все те богатства книжные сгибли в пламени пожаров. И вновь одичал русский народ. Грамотный человек на Руси теперь в редкость, сколько и попов есть вовсе темных! Книг не осталось от прежнего и сотой доли. Да и кто бы о них помышлять стал, покуда хоть чуток ран своих Русь не залечила? Вот, только лишь сто годе спустя, Иван Данилыч Калита о них впервой вспомнил. Не тем будь помянут, – бессовестный был человек и скаред великий, но на книги денег не жалел, и немало их было Москве размножено за годы его княжения. И за это простит ему Господь многие из его прегрешений…»
Старик келарь, вошедший с серебряным свечником в котором горели три толстых восковых свечи, нарушил размышления митрополита и вернул его мысли к действительности. Он потер лоб сухой старческой рукой и спросил:
– Что, не приходил еще ханский посол?
– Покуда не был, владыко, – ответил монах, ставив свечник на стол. – Должно, не придет уже, вишь, ночь на дворе.
– Придет беспременно.
– Тогда веди его прямо сюда.
– Приведу, владыко. Чем еще велишь послужить тебе
– Ничего не надобно, отче. Ступай покуда с Богом.
Инок бесшумно вышел, а митрополит снова погрузился в раздумье. Но теперь мысли его приняли иное направление:
«А может, и впрямь не придет посол? Хотя такой слова своего не порушит, видать по обличью… Удивлена! оно достойно, его обличье: николи не встречал такого татарина… Да точно ли он татарин? Что-то мне с первого мига, как его увидел, гребтится иное… будто знаем он мне. Но отколь?… Кажись, вот-вот ухвачу, постигну, ан нет, уплывает… Господи, освети разум, укрепи память мою!…» Старец закрыл глаза и, откинув голову на спинку кресла, замер неподвижно, весь унесясь в минувшее. Так прошло несколько минут. Вдруг лицо его посветлело, в открывшихся глазах блеснула радость. Он вспомнил!