Русь между Югом, Востоком и Западом
Шрифт:
И как тут не вспомнить поистине роковые решения, принятые в самом начале V века Константинополем, решившим строить мощь империи на «чистой расовой основе». Византию обеспокоило тогда упрочение католического мира. И тут философ Синесий, будущий епископ Пто-лемаиды, представил императору Византии доклад «Oratio de regno» («Речь о царстве»), где пытался выстроить идею торжества греко-христианской веры и организации. Высказывалась вроде бы здравая мысль о необходимости создания национальной милиции, о привлечении в нее отрядов от всех народов Византии. Но в то же время это стало началом атаки на «варваров», на всех тех, кто не стоит на позициях христианской религии. Рисовалось ужасное положение страны, «чья армия целиком состоит из варваров». Хотя в «Речи о царстве» («Об императорской власти») и были здравые мысли; с отдельными из призывов Синесия согласиться нельзя. Он взывал: «Прежде всего надо устранить иноземцев от всех начальственных должностей и лишить их сенаторских званий, так как то, что в древности у римлян казалось и было почетным, сделалось благодаря им позором. Государю надлежит очистить от них войска, как кучу пшеницы, из которой мы отделяем мякину и все то, что, произрастая, вредит настоящему зерну». Чистой воды шовинизм.
Сын императора Феодосия I, Аркадий (377–408) после смерти отца и раздела Римской империи сделался первым императором на Востоке, а брат
Византийцы
«Бойня развернулась в Константинополе и своим сценарием повторила те, что не раз случались в Риме. Проще говоря, греки, как могли, стравливали тюрков, а потом казнили их десятками и сотнями за нарушение закона. Ответом был бунт («неверных». – Авт.), слепой и безумный, попытка государственного переворота не удалась, захватить Константинополь в июле 400 года восставшие не смогли. Начались волнения в колониях». «Одну из арианских церквей, где собрались искавшие убежища варвары с семьями, озверевшие горожане сожгли со всеми, кто там находился», – писал о тех событиях очевидец. Крови пролилось много, но она мало что дала. Религия не утверждалась! В отличие от католиков греки искали обострений в обществе и не мешкая, шли на них. В действиях эллинов не было римской мягкости и дипломатичности, им было важно обвинить «варваров» в арианстве, чтобы ненависть этническую, которая жила в Византии со дня прихода сюда первого тюрка, приумножить религиозным отвращением». К счастью, Русь пойдет иным путем. Хотя ее схватки с Востоком будут кровавыми, но она не встанет на путь жестоких религиозных гонений.
Опыт Византии ныне востребован как никогда. И причин тому немало. Одна из них (важнейшая) очевидна: мы – живые участники и свидетели судьбоносной трансформации мира, времени распада одних империй, перегруппировки других и образования третьих. Отсюда повышенный интерес к фильму настоятеля Сретенского монастыря о. Тихона «Гибель империи. Византийский урок» (30.01.2008, ТВ «Россия»). Византия стала колыбелью Европы и России, стала «вместилищем смыслов». Европа и Россия, имея одного учителя, взяли у него разные сушности. Запад и Европа унаследовали прежде всего дух капиталистической наживы. Европа ненавидела в Византии то, что было привлекательно для нас – Руси (божественное начало, державная идеология). Особенно важна мысль о том, что Византию погубили собственные олигархи и «интеллектуалы». То же может случиться и с современной Россией, в которой алчность, эгоизм и тупость различных лиц ставят преграды на пути великого будущего. Всегда помните: космополитичес-ко-олигархический клан некогда предал Византию… Фильм сей – «знамение Божье», и означает он, что РПЦ встает на позиции бойца за Святую Русь.
История Византийской империи отсчитывала последние часы. Бесчисленные толпы турок (120 000) сжимали осаду вокруг Константинополя, продолжавшуюся около 2 месяцев. А тут еще, когда тучи и без того сгустились, в самый напряженный момент битвы начались распри между антиуниатами и униатами. Принятие унии в 1452 г. вызвало в Константинополе народные беспорядки. Георгий Схола-рий, глава ортодоксальной партии, бросил в народ клич: «Не надо нам ни помощи латинян, ни единения с ними!» Вот они, «прелести» религиозной нетерпимости и непримиримости: по любому поводу в монахе оживает фанатик. Представьте на мгновение: в разгар жестокой битвы с фашизмом под Ленинградом, Москвой, Сталинградом и Курском в России вдруг начали бы выяснять отношения атеисты и верующие, сталинисты и антисталинисты, а русские стали бы спорить с англичанами и янки о том, чей строй лучше! Правда, греки сражались отчаянно и нанесли туркам поражение на море в ходе битве с флотом, несмотря на подавляющее их превосходство (5 византийских кораблей против 150 турецких). Вновь помог «греческий огонь»: потери турок – масса кораблей и 12 тысяч матросов. Но волевой и неустрашимый Мехмед II Фатих («Завоеватель») был умным дипломатом и грозным воином. Он знал несколько языков, увлекался философией и наукой, будучи при этом безмерно жесток. Он вел воинов в бой, несмотря на огромные потери и убивая отступавших. Наконец турки все же ворвались в город. Смертный бой закипел повсюду. Император Константин XI Палеолог бросился с горсткой храбрецов в самую гущу схватки. Он сражался до последнего и пал под ударом ятагана. Турки долго искали его труп средь мертвых тел – обнаружили только по пурпурным сапожкам с золотыми орлами. Мехмед повелел отрубить голову ва-силевсу и выставить ее на высокой колонне в центре города – на обозрение. Остатки войск византийцев были перебиты, лишь часть итальянцев смогла бежать из города на кораблях. Так Константинополь пал – пал во второй раз.
Дж. Беллини. Портрет султана Мехмеда II
Три дня и три ночи длился страшный разгром. Константинопольские дворцы и храмы, дома богачей были частью сожжены, частью разграблены. Многие прекраснейшие памятники искусства и бесценные манускрипты погибли в пламени пожаров. Св. София была превращена в мечеть. Константинополь стал столицей Османской империи, отныне называвшейся Истамбулом. Грабежи турок ничуть не отличались от поведения грабивших «Новый Рим» западных варваров-крестоносцев. Автор книги «Крестоносцы на Востоке» (1980) М.А. Заборов писал: «В разрушительных оргиях погибли… замечательные произведения античных художников и скульпторов, сотни лет хранившиеся в Константинополе. Варвары-крестоносцы ничего не смыслили в искусстве. Они умели ценить только металл. Мрамор, дерево, кость, из которых были некогда сооружены архитектурные и скульптурные памятники, подвергались полному уничтожению. Впрочем, и металл получил у них своеобразную оценку. Для того чтобы удобнее было определить стоимость добычи, крестоносцы превратили в слитки массу расхищенных ими художественных изделий из металла. Такая участь постигла, например, великолепную бронзовую статую богини Геры Самос-ской. Был сброшен с постамента и разбит гигантский бронзовый Геркулес, творение гениального Лисиппа (придворного художника Александра Македонского). Западных вандалов не остановили ни статуя волчицы, вскармливавшей Ро-мула и Рема. ни даже изваяние Девы
Осада Константинополя турками в 1453 г.
Марии,
Победа турок
Великая страна без могучей армии – утлое суденышко во власти стихии. Пока в среднем армии побеждали (на каждые 100 лет жизни ромеев приходилось 80 лет войны), Византия держалась. Автор «Скифской истории» А. Лызлов писал (в XVII в.): «Причиной гибели Византии во многом стали «мужи благородные и нарочитые».
Казнь пленников
Они вкупе с другими богатеями стали «губителями сущими своего Отечества». Все империи, попавшие в руки спекулянтов и ростовщиков, рано или поздно погибают. В Византии «сами греки вконец объюродеша: изволиша с сокровищами вкупе погибнути, в землю их закопываю-щи, нежели истощити их на оборону свою и имети жен и детей и прочее стяжание во всякой свободе». Чего же добились византийские правители и купцы, ростовщики и олигархи в результате многовекового накопления золота в подвалах дворцов и тайниках? Победившие войска завоевателей ворвались в город, не оставляя в живых никого, вырезали весь правящий класс – жадный, подлый, трусливый. Султан Мех-мед, который въехал в Святую Софию на коне буквально по трупам, скажет обреченным на казнь константинопольским вельможам: «О народе безумный! Где ваш прежде бывший разум? Ибо сим сокровищем не только мне, но и любому иному могли бы не токмо отпор учинити, но и одо-лети». Так погибла великая страна с тысячелетней историей… Погибла в том числе потому, что ее политическая и финансовая элита была неспособна понять геополитический и военный расклад тогдашнего мира, внять голосу рассудка и необходимости. Она не нашла в себе достаточной твердости, не обуздала жадность, не привлекла на свою сторону большинства населения Византийской империи. Не рассчитывая более на свои силы, Византия не смогла толково распорядиться ни армией, ни золотом. Прав историк А. Широкорад, говоря: «Падение Византии было закономерным, ее граждане уже разучились держать в руках оружие, полагаясь полностью на хитрую дипломатию, подкуп противника и в крайнем случае на наемников. На Западе же много говорили о помощи Византии, но практически ничего не делали». Верить словам Запада по меньшей мере глупо.
Вывод из падения Византии ясен. В века жестоких битв надеяться на золото и на чужих солдат означает одно – неминуемо приближать гибель отечества.
Важные причины гибели Византии назвал и известный византолог, проф. С.П. Карпов. Среди причин он отметил необходимость битвы на два фронта. Византии приходилось отбивать натиск с Востока и Запада, и даже с трех направлений (учитывая набеги Руси на Византию с Севера). Имело большое значение и отставание византийского ремесла и торговли от западного уровня, что вполне актуально для нынешней России. Негативную роль в судьбе сыграла гражданская война середины XIV в., которая расколола византийское общество, как в свое время и нашу страну. Естественно, что в этих условиях произошел неизбежный цивилизационный слом. В обществе воцарился пессимизм, люди утратили силу духа и волю к сопротивлению. «Государство, которое не хочет сберечь себя само, спастись не может». Взятие Константинополя и разграбление его крестоносцами в 1204 г. породили трагический раскол между важнейшими ветвями христианства. «После этого объединение Церкви и признание папского примата православным народом было уже невозможно». Европа всегда руководствовалась своими интересами. Не надо забывать и то, что часть земель Европы входила в империю ромеев, как некогда Польша входила в Российскую империю, и как русские земли еще раньше входили в Великое Княжество Польско-Литовское. Конкуренция здесь жесточайшая, эмоции при определении победителя совершенно не к месту. Европа была обескровлена, ибо только завершилась Столетняя война между Англией и Францией. И вообще дело спасения Империи – в первую очередь и даже исключительно дело рук, умов, капиталов, армий, воли ее обитателей. И если «многие богатые жители Константинополя и провинции отказывались финансировать оборону столицы и в 1204-м, и в 1453 годах», кого винить?! Некого винить в своей гибели, если мы столь глупы, что позволяем сосредоточить богатства и рули управления страной в эгоистичном клане!
Профессор С. П. Карпов
Кроме того, нельзя не сказать, что тогда наступило время победоносного вторжения ислама. Мусульмане сокрушали одного соперника за другим. С ордами Чингисхана, а затем и воинами султана Азия наступала по всем фронтам, и казалось, что нет на свете той силы, которая сумеет остановить и отбросить свирепый вал азиатского воинства. Но явилась на арене истории Киевская Русь. Хотя не столько она, а Русь Московская, ставшая прообразом будущей империи, прологом могучей «степной Византии», сумеет свершить небывалое, соединив в одном государстве сотни народов и десяток вер, даже не знавших порой о существовании друг друга. Л.Н. Гумилев, говоря о Византии, писал: «Может оказаться, что Византия – это Восточная Римская империя, реликт былого величия, на протяжении тысячи лет катившийся к упадку. Так понимали термин «Византия» Владимир Соловьев, Гиббон, Лебо, называвшие это государство – Bas-Empire. Может быть, под этим термином подразумевается греческое царство, возникшее как антитеза выродившейся античности, имевшее свои собственные ритмы развития, свои светлые и теневые стороны. Такой видели Византию Успенский, Кулаковский и Шарль Диль. А может быть, Византия – просто огромный город, средоточие торговли и образованности, воздвигшийся на берегах голубого моря и окруженный выжженными горами, где полудикое население веками пасло коз и собирало оливки и виноград. Это тоже закономерное понимание термина, но мы в нашей работе хотим использовать его четвертое значение: Византия – культура, неповторимая и многообразная, выплеснувшаяся далеко за государственные границы Константинопольской империи. Брызги ее золотого сияния застывали на зеленых равнинах Ирландии (Иоанн Скотт Эригена), в дремучих лесах Заволжья (Нил Сорский и нестяжатели), в тропических нагорьях вокруг озера Цана (Аксум) и в Великой Евразийской степи, о которой и пойдет речь» («В поисках вымышленного царства»). Наследницей Византийской империи станет Российская империя, хотя Руси понадобятся время и невероятные усилия, чтобы реализовать великий замысел истории.