Русь-XXI. Повесть о ненастоящем человеке

Тепеш Влад

— Слушай, Кирилл Игоревич, кто же тебе при рождении столько удачи отмерил-то?

Уже когда я покидал помещение, то услышал слова врача, сказанные технику:

— Так что, Миша, вернемся к обсуждению статистики и теории вероятностей?

***

На этом мои вступительные тесты закончились. Я получил первую помощь в медпункте, мне обработали пораженный участок кожи и наложили повязку, а затем выдали кучу бумажек-направлений и отправили получать форму, предметы бытового обихода, комнату в общежитии и прочее материальное обеспечение.

Форма и обувь оказались выше всяких похвал — удобно и качественно, ну и дорого, наверное. Рубашку и китель я не смог надеть как положено из-за повязки, потому ходил незастегнутый и с пустым рукавом. Мне дали

три дня на индивидуальные теоретические занятия и лекции, чтобы ввести меня в общий курс дел и порядков в академии.

Итак, из хорошего — я теперь кое-что понял о себе самом. Раньше я был просто сигомом, имеющим явные боевые наклонности — теперь оказывается, что я еще и имею высокую устойчивость к магии, что как бы намекает, с какими целями я был создан. Правда, все еще непонятно, для чего мой создатель дал мне свое лицо, но это, если мне повезет, я спрошу у него лично.

Еще меня малость мучала досада: если б я наперед знал, что у меня абнормальный М-резист, я мог бы порешать свои проблемы более оптимальными путями. Братство Армагеддона? Они воины и маги, ну и что? Я тоже воин, и крутой, раз вендиго ухандохал на кулаках, а что они маги — так я абнормал, тут вопрос, кто кого бояться должен.

Высокие боевые качества, соединенные с абнормальным резистом, делают меня уникальным человеком. В мире известно всего четыре абнормала и пятый предположительный, возможно, сверхвысокий на верхнем пределе градациии. Эти пять абнормалов — женщина шестидесяти лет, сделавшая карьеру в спецслужбах соседней страны, но уже вышедшая на пенсию, парень без ноги, мужчина средних лет без каких-либо иных талантов и неразвитый физически, которому на момент выявления уже было поздно становиться военным, и тяжело больной богатый корпоративный воротила, чей М-резист стал для него самого крайне неприятным сюрпризом. Пятый — девушка-художница из Аквилонии, которая по религиозным мотивам наотрез отказалась иметь какое-либо дело с оружием и силовыми структурами. Поскольку она ростом не вышла и весит менее пятидесяти кило — ее особо и не уговаривали.

И вот он я, шестой, обладающий выдающимися бойцовскими качествами. Поскольку М-резист — дар случайный, вероятность того, что из миллиарда человек, на которых приходится примерно один абнормал, избранным станет физически выдающийся человек, мягко говоря, очень небольшая, потому что в постиндустриальном обществе более половины населения — люди пожилые, а из молодежи спортом занимается меньшинство.

Так что я такой один на весь свет, подобных мне людей попросту нет.

В теории, человек, обладающий сходными данными, вполне может существовать на свете. Допустим, Фатал, ну или мой первый соперник, или даже те два парня, матч которых я наблюдал и которые запросто могли бы меня победить на арене — они обладают плюс-минус аналогичными бойцовскими показателями и характеристиками. И если бы кому-то из них выпал дар абнормальной резистентности — из него получился бы кандидат, во всем аналогичный мне. Однако есть проблема — все та же теория вероятностей. Сколько на миллиард человек приходится выдающихся или хотя бы просто хороших бойцов? Я не владею статистическими данными, но предположим, что на миллиард человек приходится сто тысяч спортсменов, бойцов, боксеров, борцов и прочих людей того же типа. Расширяем этот круг, добавляя в него молодых людей, которые просто имеют хорошее здоровье и обладают такими качествами, как воля к борьбе, смелость, отвага, скорость реакции и мышления. Сюда, естественно, автоматически попадают все солдаты строевых специальностей, ну и много кто еще. Пусть суммарно всех этих людей будет миллион на каждый миллиард человек. И ладно, еще добавляем всех тех, кто не является военным, но из кого можно воспитать и натренировать хорошего солдата. И пусть вместе с такими всего будет аж десять миллионов.

Десять миллионов на миллиард — это один из ста. Таким образом, получается, что если дар абнормального резиста выпадает одному на миллиард, то в среднем нужно сто миллиардов человек, чтобы один из ста абнормалов оказался человеком, которого в теории можно превратить в хорошего солдата и бойца.

И следом за этим выводом — «добивочка». Этого самого человека еще нужно найти среди ста миллиардов. Проверку на дар магии и сопротивления проходят все военнослужащие, но среди невоенных дар резиста определяется обычно среди больных,

в тот момент, когда маг-целитель внезапно терпит фиаско. Из пяти известных абнормалов только один — женщина, служившая в спецслужбах. То есть, условно можно считать ее моим аналогом. Из остальных четырех двое — это тяжело больной человек и инвалид, их дар проявился в момент оказания им медицинской помощи. Если считать, что в среднем дело полностью соответствует этой выборке — то даже в этом суперудачном случае выходит, что следующий пригодный к службе абнормал будет выявлен только среди следующих пяти миллиардов человек.

И да, я мог бы получить много очень интересных предложений, если б знал ранее. Но увы, я узнал о своем даре только после того, как вписался в дредноутское училище.

Была у меня мыслишка связаться, допустим, с организацией, занимающейся охраной, к примеру, верховного князя: они бы тоже порешали мои проблемы с документами ради того, чтобы у князя был такой телохранитель.

Однако в первый же день преподаватель, читавший мне персональную лекцию, популярно разъяснил мои перспективы: боец с абнормальным резистом, безусловно, очень ценен и в будущем я вполне могу стать телохранителем самого князя. Но есть нюанс: такие бойцы наиболее полезны именно как дредноуты. Абнормал все еще запросто может быть убит в поединке с сильным магом, ведь маги все-таки могут убивать вендиго, хоть эти победы и даются им с огромным риском и последствиями в виде шрамов на лице, как у Холоднова. Абнормал может быть убит оружием, как и любой человек.

Потому абнормал, носящий продвинутый дредноутский доспех, обеспечивающий высокую защиту от любых видов магии и оружия, имеет максимальные шансы выжить и максимальные шансы принести много пользы.

И потому почти любой путь, которым я мог пойти, привел бы меня обратно сюда, в дредноутскую академию. Конечно, препод может привирать или добросовестно заблуждаться, но его слова кажутся мне очень рациональными и правдоподобными, а значит, с высокой вероятностью дела именно так и обстоят.

Другой препод, верней, преподша, пожилая женщина в звании капитана, прочитала мне двухчасовой курс о том, что в мире творится и какие задачи стоят перед выпускниками дредноутской академии — и вот это мне уже очень сильно не понравилось.

Первый легкий день

История оказалась очень сильно отличающейся от того варианта, который существует в моей голове.До первого века все было плюс-минус то, что я знаю — а потом Великое Сопряжение и все сопутствующие хрени с длинными ушами. На востоке стоят мрачные замки друучи, или друути — так называют самих себя свартальвы, поработившие всю Сибирь, Монголию, Корею и двинувшиеся еще дальше через Кавказ в Турцию. Маньчжуры и чжурчжэни — вассалы свартальвов, чтобы не сказать протекторат, но все же им удалось сохранить некоторую независимость.

Спасло этих протокитайцев то, что друучи почти неспособны питаться крупами и особенно сильно не переваривают рис. Экспедиционный корпус вторгся на территорию Китая, обнаружил там бедных, хлипких жителей, у которых рис два раза в день, а кому повезет — то три, но не нашел никаких значительных ресурсов. Друучи сожрали свои запасы провианта, затем все нерисовое, что смогли отнять у местных жителей, а затем ужаснулись перспективе питаться одним рисом и на пустой желудок пошнуровали обратно.

Также сохранили независимость японцы: свартальвам оказалось предельно чуждо мореплавание, а вид бескрайних водных просторов вгоняет их в состояние паники, смешанной с талассофобией. Это мы, люди, любим сидеть на морском берегу и смотреть в сторону горизонта, а вот свартальвы — не очень.

Потом были долгие века борьбы, в которой родились такие союзы, как японо-китайский, русско-китайский, русско-японский и тройственный. В конечном итоге китайские и околокитайские народности стали вассалами свартальвов, а союз Руси и Японии жив по сей день. Массовая эмиграция японцев на Русь привела к образованию больших корпораций, которые основательно подсобили с технологическим уровнем и магтеком, потом появились и свои корпорации.

В то же время на западе, за Пиренеями, уходят в небо сверхвысотные шпили, построенные светлыми альвами, или аэльдари, как они сами себя называют, и средневековая история Европы испытала на себе очень сильное влияние светлоухих, которые занимались примерно тем же, что и темные, только менее жестокими способами.