Русь-XXI. Повесть о ненастоящем человеке
Шрифт:
Врач развел руками:
— Прибор старый. Им можно замерить М-резистентность «выше среднего» или «высокую». Более чувствительный прибор и не нужен, потому что люди с резистентностью выше, чем просто «высокая», очень редки. Ладно, Миша, вызвони Холоднова, по такому случаю пусть оторвется от чем он там занят.
Техник пошел в кабинет звонить, а я повернул лицо к врачу.
— Эта штука — магтек, да?
— Именно.
— И я ничего не чувствовал потому, что агрегат не может на меня воздействовать?
— Совершенно верно,
— Вы полагаете, мне повезло? Просто один мой друг, тоже врач, кстати, говорил, что устойчивость к магии чаще губит, чем спасает.
Он усмехнулся.
— Ну, в какой-то мере ваш друг прав. С точки зрения штатского человека, который имеет дело только с магами-целителями, сопротивляемость магии вредна. Да, может статься, в старости вы помрете от какой-то неизлечимой для медицины болезни, и целитель-маг не сможет вам помочь. Но если учесть, какой жизненный путь вы прямо сейчас выбираете, без дара М-резистентности до старости дожить сложнее, чем с ним. Ну и еще учтите, что сетовать на М-резистентность могут только очень богатые люди. Если вам услуги целителя не по карману — какая разница, резистентны вы к магии или нет?
— А что, это очень дорого? Колдовство сложное или что?
Врач покачал головой.
— Не в этом дело. Целители того... одноразовые, что ли. Они не могут исцелять всех подряд. Если вам повезет и вашим джаггернаутом будет целитель — спросите его, что такое «очерствление», он лучше объяснит. А целители-альвы... это отдельный разговор.
И в этот момент появился техник вместе с высоким, поджарым типом. Форма на нем немного странная, скорее камзол, и не «хаки», а синего цвета. Лицо худое, лоб высокий, взгляд глубоко посаженных глаз колючий. От глаза вниз по щеке тянется тонкий шрам.
Я вытянулся: наверное, это офицер.
— Значит, везунчик, да? — ухмыльнулся он.
— Видимо, да, — согласился я.
Он с все той же ухмылкой ткнул меня пальцем в грудь — и ухмыльнулся еще шире.
— Ха, точно везунчик.
— Что, высокий уровень резистентности? — спросил врач.
— Да, очень. Выше, чем эта ваша железка может замерить. Ну-ка, курсант, еще разок. — Холоднов снова ткнул меня пальцем в грудь и даже как-то расстроенно спросил: — что, ничего?
— Никак нет.
Тут его глаза почему-то стали злыми. Он еще раз ткнул меня пальцем.
— И?
— Никак нет.
— Да ну нахрен! — выдохнул он и приложился ко мне всей пятерней.
Мне показалось, что ко мне прикоснулись раскаленным железом, майка на мне моментально вспыхнула, хоть прикосновение было к голой коже, и я на рефлексе двинул Холоднову в челюсть.
И тут с потолка полилась вода: сработала противопожарная система.
Еще через пару секунд я выругался матом, техник — благим матом, врач бросился к упавшему, а еще через несколько секунд в помещение ворвались двое охранников.
— Что здесь случилось?!
— У меня тот же вопрос — какого хрена?!! — ответил
Врачу как-то очень быстро удалось привести Холоднова в чувство и придать ему сидячее положение. Кто-то где-то отключил противопожарку, и тут собственной персоной появляется комендант с сержантом и еще парой охранников.
Я к этому момент успел немного осмыслить ситуацию. Я уложил офицера и, раз он маг, то наверно еще и дворянин. А я пока еще простолюдин, епта. С другой стороны, я ровным счетом ничем его не спровоцировал, это он на меня напал, получается. То есть, при всем том, что у дворян куда больше прав, моя позиция сильнее. Я ведь ничего не сделал.
Ко всему прочему, у меня на плече четкий след от касания, покрытый волдырями, видно, что был хват рукой.
— Что тут произошло?!
— Вот этот тип, что на полу сидит, приложил меня рукой, но будто раскаленным железом! — возмутился я, — на мне даже майка загорелась! Ну, я был вынужден защищаться!
— С хрена ли ему такое делать?!!
— У него и спросите! Он вначале улыбался, а потом восклицает «да ну нахрен!!» — ну и сразу меня приложил. Вот, любуйтесь! — и я продемонстрировал ожог.
Маслов перевел взгляд на врача:
— Николай Иванович, что тут случилось и как?!
Врач пожал плечами:
— Ну мы проводили тест на М-резист. У курсанта он выше, чем может замерить прибор, и я послал за бароном Холодновым. Он пару раз попробовал, а потом...
Тут Холоднов, чуть пошатываясь, поднялся в полный рост, и я обнаружил, что он снова ухмыляется.
— Что ты учудил? — спросил Маслов Холоднова.
Если он даже к врачу на «вы», а к Холоднову на «ты» — стало быть, это его давний друг. Хреново.
Холоднов пощупал опухшую челюсть и хмыкнул, все так же ухмыляясь:
— Ну я же должен был установить уровень резистентности, нет?
— Вот ТАК?! Аккуратнее нельзя было?!
Он развел руками:
— Аккуратнее он не почувствовал.
— Погоди, у него сверхвысокий резист?!
— Был бы сверхвысокий — его бы сейчас несли в ожоговое отделение. Это абнормал.
У Маслова на лице появилось скептическое выражение.
— Хрен там. Их штук пять на весь мир.
Ухмылка Холоднова стала шире.
— Это шестой, значит. Саша, если я отоварю тебя так же, как его, ты прямиком отправишься в реанимацию. А у него — волдыри. Не веришь мне — ищи более точное оборудование и проверяй сам. Я сталкивался со сверхвысоким резистом пару раз в жизни — знаю, что это такое. А у этого сопротивляемость еще выше. Это абнормальный уровень, как у вендиго. С ними я тоже сталкивался, и ты это знаешь. Моя годовая зарплата против твоей месячной, что это абнормал — принимаешь пари?
Маслов несколько секунд смотрел на мокрого Холоднова, затем перевел взгляд на меня и смотрел еще несколько секунд, а потом проронил: