Русь. Строительство империи 2
Шрифт:
— Тревога! Чужие!
В следующее мгновение тишину ночи разорвали боевые кличи. Ратибор, не теряя ни секунды, метнулся к рыжебородому, выхватил из-за пояса короткий, но широкий нож, и одним отточенным движением полоснул стражника по горлу. Тот даже не успел вскрикнуть, лишь захрипел, хватаясь за рану, и медленно осел на землю, роняя топор. Кровь хлынула из раны, окрашивая землю вокруг в багровый цвет.
Высокий стражник не стал дожидаться своей участи. Он бросился на Ратибора, целясь копьем в грудь. Но мой товарищ оказался проворнее. Он ушел в сторону, ловко перехватил древко копья и с силой дернул на себя.
Я выскочил из-за укрытия, сжимая в руке топор. Мои воины, не дожидаясь команды, бросились в атаку, тесня оставшихся защитников Совиного, которые, разбуженные шумом, начали выбегать из домов. Бой закипел яростный, беспощадный. Звон стали, крики раненых, хрипы умирающих — все смешалось в один жуткий, леденящий душу гул.
Да уж, опять не по плану все пошло. Может попросить у Вежи какой-нибудь навык по планированию? Не смешная шутка, но какой-то смысл в ней есть.
Мне пришлось сойтись с двумя противниками сразу. Один из них, невысокий, но крепко сбитый, орудовал коротким топором, пытаясь достать меня быстрыми колющими ударами. Второй, вооруженный топором, похожим на мой, но чуть более массивным, старался зайти сбоку, нанося мощные рубящие удары.
Навыки Вежа помогали мне уворачиваться, блокировать удары, искать бреши в обороне противников. Я чувствовал силу, текущую по моим венам, придающую мне ловкости и реакции. Вовремя я подкачал 2 ранг боевых навыков. Думаю, надо и 3 ранг взять. Чтобы меньше времени тратить на бой. Интересно, что даст этот ранг. 2 дал очень важное боевое предвидение. А 3 ранг о чем?
Я парировал выпад, одновременно уходя от удара топора, едва не раскроившего мне череп. Сделав обманное движение, я заставил первого раскрыться и нанес ему удар рукоятью топора в висок. Тот покачнулся, схватился за ушибленное место, и я, не давая ему опомниться, обрушил на него град ударов. Первый упал, дергаясь в агонии и заливая землю кровью.
Второй противник, видя падение своего товарища, сражался с удвоенной яростью. Его топор свистел в воздухе, оставляя глубокие зарубки на деревянных стенах домов, мимо которых мы кружили в смертельном танце. Я едва успевал уворачиваться от его атак, чувствуя, как лезвие топора рассекает воздух в опасной близости от моего тела. Один удар все же задел меня, оставив глубокий, болезненный порез на плече. Горячая кровь хлынула из раны, заливая одежду. Боль обжигая огнем, но я, стиснул зубы.
Собрав всю свою волю в кулак, я нанес противнику мощный удар топором в плечо. Тот взвыл от боли, но не упал. Он был силен и упрям. Но я был сильнее.
Я продолжил теснить противника, нанося удар за ударом. Мой топор мелькал в воздухе, как молния. Наконец, после очередного удачного попадания, противник пошатнулся, его топор выпал из ослабевших рук, и он припал на колени, а затем и вовсе повалился на землю, не в силах подняться.
Я облегченно вздохнул. Бой был окончен. По крайней мере, здесь, на площади. Но расслабляться было рано. Нужно было обыскать терем, найти Душана и Ярополка, если они еще здесь.
— Обыщите терем, — приказал я своим воинам. — Только осторожно. Там могут быть еще.
Сам же я подошел к Ратибору,
— Все в порядке? — спросил я его.
Он открыл глаза и посмотрел на меня. Его взгляд был странным, каким-то отсутствующим.
— Духи говорят, что это еще не конец, — произнес он.
Я слышал бой, который развернулся у ворот. Хорошо, что эта площадь была укрыта от воинов, которые там сражались, иначе здесь мы все и остались бы.
— Еще не конец, согласен, — буркнул я, — Душана надо брать.
Я кивнул на терем старосты и помог Ратибору подняться. Мы врываемся в терем. За столом сидит Прохор, староста Совиного. Глаза его округляются от удивления.
— Ты?! — выдавливает он.
— Я. Где Душан? Где Ярополк?
Прохор молчит, испуганно озираясь. Но из-за его спины выходит настоящий богатырь. Высокий, плечистый, с рыжей шевелюрой. В руках — тяжелая палица.
— А ну, кто тут шумит? — голос, как гром среди ясного неба.
— Это еще кто? — бормочу я.
— Алеша я. А ты кто такой, чтобы в чужой дом врываться?
— Антон. Староста Березовки. Пришел за справедливостью.
— Справедливостью? С оружием пришел, за справедливостью?
— А к вам по-другому нельзя, не понимаете, — огрызаюсь я.
— Ну, коли так, посмотрим, чья возьмет. — Алеша перехватывает палицу поудобнее.
Схватка с Алешей стала настоящим испытанием. Он был не просто силен, а обладал какой-то нечеловеческой, звериной мощью. Каждый его удар, казалось, мог переломить меня пополам, как веточку. Огромная палица в его руках мелькала с огромной скоростью, оставляя глубокие борозды в деревянных стенах терема. Я чувствовал, как мое тело работает на пределе своих возможностей, помогая мне уворачиваться, блокировать, искать хоть какую-то брешь в его защите. Но их почти не было. Этот детина был словно монолит, высеченный из гранита, непробиваемый и беспощадный.
Я думал, что Громила был силен. Но этот богатырь был мощным, как танк.
Ратибор и несколько моих воинов попытались прийти мне на помощь, но Алеша раскидал их, как щенков, играючи. Одного он отбросил мощным ударом плеча, другого сшиб с ног ударом рукояти палицы, а Ратибора, который пытался зайти сбоку, просто отшвырнул в сторону, будто надоедливую муху. Я остался один на один с этим разъяренным гигантом, в тесном пространстве терема. Каждый его удар мог стать для меня последним.
В голове всплыли слова Ратибора о Громиле, с которым ему когда-то пришлось столкнуться: «Не только силой бери, но и хитростью».
В открытом бою мне не одолеть этого Алешу. Его сила была слишком велика. Нужно было действовать иначе, использовать его мощь против него самого.
Я начал медленно отступать, пятясь к узкому коридору, ведущему вглубь терема. Алеша, рыча от ярости, шел за мной, шаг за шагом, нанося удар за ударом. Его палица со свистом рассекала воздух, кроша деревянные стены, высекая щепки и поднимая облака пыли.
Я заманивал его все дальше в коридор, где он не смог бы размахнуться в полную силу. Вот он заносит палицу для очередного удара, я делаю вид, что спотыкаюсь, теряю равновесие. Алеша, видя мою мнимую оплошность, ухмыляется и замахивается сильнее для решающего удара, вкладывая в него всю свою недюжинную силу. Этого я и ждал.