Русь. Строительство империи 2
Шрифт:
Но мне не спалось. Мысли не давали покоя. Я лежал на жесткой, набитой сеном лежанке, смотрел в темный потолок и пытался разложить все по полочкам.
Суд. Я весь день думал об этом. За что Хакон собрался меня судить? И откуда он вообще узнал о моем существовании? До сих пор я старался не привлекать к себе лишнего внимания. Да, стал старостой, укрепил село, отразил нападение, захватил Совиное. Последнее князь вообще не мог знать, так как гонец пришел в момент захвата села.
Но в любом случае, все это были, по сути, локальные события,
Гонец говорил, что князь требует явиться немедленно. Значит, дело серьезное. Но что я мог такого совершить, что вызвало гнев самого князя? Что ему нужно от меня?
А что у меня есть?
И тут меня осенило. Золото! Вот в чем причина! Душан и Ярополк, наверняка, донесли Хакону о золотом прииске, который нашел мельник Тимофей. И, конечно же, представили все в выгодном для себя свете. Наверняка наплели, что я силой захватил прииск, присвоил себе все золото, а их, бедных и несчастных, изгнал. А может, и в убийстве мельника обвинили.
Ах ты ж…
Картина вырисовывалась понятная. После смерти Святослава, Душан и Ярополк, почуяв слабину центральной власти, решили прибрать к рукам золотой прииск. Но я им помешал. Сначала в Березовке, когда отбили их нападение, а потом и в Совином, когда захватил его. Вот они и побежали жаловаться Хакону, надеясь с его помощью вернуть себе контроль над прииском и, заодно, избавиться от меня.
Неужели они рассказали князю про прииск? Не зажали информацию и поделились своей главной тайной?
Получается, что золотой прииск, который должен был стать нашим благословением, превратился в проклятие. Он привлек внимание врагов и стал причиной вызова на княжеский суд. А суд этот вряд ли будет справедливым. Хакон, скорее всего, уже все решил. Душан и Ярополк — знатные люди, а я — всего лишь какой-то староста, возомнивший себя князем. К тому же, носитель «Вежи», потенциальный конкурент в борьбе за власть.
Вот ведь угораздило же меня ввязаться во все это. С другой стороны, а что мне оставалось делать? Смиренно смотреть, как Душан с Ярополком грабят Березовку? Отдать им прииск, который мог бы обеспечить безбедное существование мне самому и селу? Нет, я поступил так, как считал правильным. И не жалею об этом.
Но что делать теперь? Как доказать Хакону свою правоту? Словам моим он вряд ли поверит. А свидетелей у меня не так уж и много.
Разве что Веслава.
Она ведь знает правду о махинациях своего отца. Но согласится ли она свидетельствовать против него? И поверит ли ей Хакон?
Я вздохнул. Как же я сразу не догадался про этот вариант вызова на суд?
Не в силах больше лежать, я встал и подошел к распахнутому окну. Ночной прохладный воздух пахнул прелой листвой и дымом. В небе висела полная луна, заливая комнату призрачным, серебристым светом.
Я облокотился о подоконник, вглядываясь в темноту. Мысли, подгоняемые осознанием догадки о вызове на суд, неслись вскачь. Нужно было что-то
В этот момент я заметил, что Добрыня, спавший на соседней лежанке, беспокойно заворочался и перевернулся на другой бок, что-то невнятно бормоча во сне. Я невольно улыбнулся. Даже во сне богатырь оставался богатырем — могучий и кряжистый.
Затем мой взгляд упал на Ратибора. И тут я замер, не веря своим глазам. Ратибор лежал на спине, абсолютно неподвижно.
С открытыми глазами.
Они тускло поблескивали в лунном свете, устремленные в потолок.
— Ратибор? — негромко позвал я, наклоняясь к нему.
Никакой реакции. Лежит как мертвый. Я протянул руку и легонько потряс его за плечо.
— Ратибор, ты спишь?
Он моргнул. Медленно, как-то нехотя. Потом с трудом сфокусировал на мне взгляд.
— А? — хрипло спросил он, не меняя позы. — Что такое?
— Ты чего с открытыми глазами спишь? — изумленно спросил я. — Напугал меня.
— А… это… — Ратибор зевнул, прикрыв рот ладонью. — Привычка. Духи не любят, когда глаза закрыты. Им нужно, чтобы я видел все.
— И что же ты сейчас видишь?
— Тебя вижу, — просто ответил Ратибор. — Луну вижу. Добрыню спящего. А еще…
Он замолчал, и в комнате повисла тишина. Я напрягся, невольно ожидая чего-то зловещего. Добрыня снова заворочался и что-то пробормотал.
— … мышей вижу, — закончил Ратибор, и на его губах появилась слабая улыбка. — Две. За печкой.
Я не смог сдержать смешок. Вот уж действительно, картина маслом: мрачный воин, спящий с открытыми глазами и видящий духов и мышей. Комичность ситуации немного разрядила напряжение, скопившееся во мне за последние часы.
— Ну ты даешь, Ратибор, — покачал я головой. — С тобой не соскучишься.
— Это точно, — согласился он, наконец-то закрывая глаза. — Ты тоже ложись, княже. Завтра день тяжелый будет.
Я кивнул, не отрывая взгляда от Ратибора, который, кажется, уже опять уснул, но глаза по-прежнему оставались открытыми, пусть и слегка прикрытыми веками. Зрелище все еще было немного жутковатым и одновременно забавным.
Не обращал я внимания раньше на эту особенность Ратибора.
Улыбнувшись, я отвернулся и снова подошел к окну, вглядываясь в ночную темень. Вроде бы ничего необычного, только луна светит, да ветер в деревьях шумит.
Боковым зрением я заметил как мелькнула тень у ворот харчевни. Или показалось? Я напряг зрение, вглядываясь еще пристальнее. Нет, вроде бы никого. Да и что за тень? Может, просто ветка качнулась, или поздний путник решил зайти на ночлег. Всякое бывает.
Я решил не забивать себе голову лишними тревогами. Утро вечера мудренее. Постояв еще немного у окна, я, наконец, отошел от него и вернулся на свою лежанку, пытаясь прогнать остатки беспокойства. Сон, правда, все равно не шел, но я заставил себя закрыть глаза и постараться расслабиться. Нужно хоть немного отдохнуть.