Русь. Строительство империи
Шрифт:
В толпе послышался ропот.
— Это ложь! — громко сказал я. — Вы знаете, что казна Березовки — все это принадлежит Березовке. И никому другому. Оглянитесь и посмотрите вокруг, — люди начали озираться не понимая к чему я клоню, — вспомните, было ли это все у вас до того, как я стал старостой? Эти стены, ров, башни, просторные избы и целый торг, на котором мы проводим ярмарки. И посмотрите на меня, — я развел в руки в стороны, — я до сих пор хожу в том, в чем пришел в Березовку. А живу я у Степы на мельнице, не имея своего угла в селе. Разве так
— Так оно и есть! — крикнул кто-то из толпы. — Не слушайте врагов, люди!
— Правильно, — поддержал я. — Не слушайте. Они хотят нас обмануть, стравить друг с другом. Хотят, чтобы мы сами открыли им ворота и отдали все, что имеем.
— Не бывать этому! — раздался голос Миколы. — Мы за тебя, староста! Не отдадим Березовку!
— Не отдадим! — подхватили другие голоса.
— Вот и славно, — кивнул я. — Значит, будем драться. Будем защищать свой дом.
Я еще раз объяснил людям, что нужно делать в случае штурма, как вести себя во время осады. Напомнил о правилах безопасности, о том, где укрываться, как оказывать помощь раненым. Благо Милава не раз уже слышала мои нотации по поводу оказания помощи раненным.
— А теперь, — сказал я, — возвращайтесь по домам. И ждите моего сигнала. Если враги пойдут на приступ — позовем. И пусть каждый встанет на защиту Березовки.
Люди начали расходиться, но на душе у них, как и у меня, было неспокойно. Все понимали, что впереди нас ждет тяжелое испытание. Я отпустил людей, так как не думал, что сегодня будет штурм. Судя по тому, как они «окапываются» — хотят взять измором. На стене достаточно полусотни дружинников. Ополчение пусть идет отдыхать.
Прошло еще несколько часов. Солнце уже клонилось к закату, а враги все не начинали штурм. Они стояли лагерем у стен Березовки, ожидая, видимо, что мы не выдержим и сдадимся.
Один из дозорных на башне крикнул:
— Староста! К воротам едут!
Я тут же поднялся на стену. И точно — от вражеского лагеря снова отделилась группа всадников и направилась к Березовке. На этот раз их было пятеро. И среди них я узнал Душана, Ярополка и этого Прохора, собственной персоной.
— Опять переговоры? — проворчал Степа. — Что им еще надо?
— Сейчас узнаем, — ответил я. — Глядите в оба.
Всадники приблизились, остановились. Душан, надменно оглядев нас, подал знак рукой. Один из его дружинников, тот самый, что приезжал утром, выступил вперед.
— Слушайте, жители Березовки! — зычно крикнул он. — Боярин Душан, а так же староста Прохор и купец Ярополк, дают вам последний шанс одуматься! Выдайте самозванца Антона и отдайте все золото, что он у вас украл, и тогда никто из вас не пострадает. А ежели нет — пеняйте на себя. Войска у нас много, и мы сотрем вашу Березовку с лица земли!
Я вышел вперед, встал на край стены, чтобы меня было хорошо видно.
Я показушно зевнул, прикрывая рот.
— Вы уже говорили это, — лениво протянул я. — И я уже давал вам ответ. Березовка не сдается. И никого вам
Насмешливый смех моих дружинников снова раскатился по стене.
Кажется, я обидел парламентеров. Вон как у Душана лицо покраснело.
Глава 19
Я усмехнулся, наблюдая, как троица парламентеров разворачивает лошадей и скачет прочь от ворот Березовки.
— Убирайтесь! — крикнул им вслед Микола. — И не возвращайтесь!
Я проводил взглядом удаляющиеся фигуры. Так, раунд за нами. Но что дальше?
— Староста, — обратился ко мне Степка, — что будем делать?
— Ждать, — ответил я. — Думаю, сегодня штурма не будет. Они лагерь разбивают. Окопаться решили.
— А что потом? — не унимался Степа.
— Потом? — я пожал плечами. — А потом будем посмотреть.
Легко сказать — «будем посмотреть». А что тут смотреть? Одно дело — от разбойников отбиваться, а другое — против целого войска. Да еще и с Душаном во главе. Этот просто так не отступится. Ему же Березовка как кость в горле.
Я спустился со стены. Дружинники разошлись по своим постам. Ополчение тоже пока отпустил по домам. Пусть отдохнут. Если что — позовем.
Народ, конечно, на взводе. Все понимают — дело плохо. Одному Душану мы бы еще, может, и дали отпор. Но с ним же еще и Ярополк с Прохором. И у каждого свои люди.
Зашел в дом старейшин. Там сейчас, считай, мой штаб. Золото и серебро перепрятали в подпол. Надежное место, не найдут. Если только кто-то из своих не сдаст. Либо старейшины. Но вряд ли старики будут идти против воли народа. А народ сейчас на моей стороне.
Мрачные, как тучи Старейшины — Радомир, Любомир и Тихомир — сидели за столом. Добрыня, сын Радомира, стоял у окна, скрестив руки на груди.
— Ну что, староста, — начал Радомир, — договорился?
— А что тут договариваться? — я сел на лавку. — Они своего добиваются. Хотят, чтобы вы им меня выдали, да еще и золото отдали.
— И что ты им ответил? — спросил Любомир.
— А что тут отвечать? — я усмехнулся. — Послал куда подальше.
— Мудро, — пробурчал Радомир. — Очень мудро.
— А что мне, на колени перед ними падать? — огрызнулся я. — Или ты хочешь, чтобы я Березовку им сдал?
— Не хочу, — покачал головой Радомир. — Только вот, боюсь, не устоим мы против них. Много их, а нас мало.
— А про какое золото толковали? — спросил Тихомир.
Вот ведь нашел о чем думать старый пень. Я вкратце рассказал о том, что имеется запас золота, которое я намыл неподалеку. Старешины были удивлены. Либо они хорошие актеры, либо они действительно не знали об этом. Я все глаза проглядел, вглядываясь в физиономию Радомира, чтобы понять его реакцию. Но так ничего и не понял.