Русалка и зеленая ночь
Шрифт:
Обогнули гору, промчались через туннель и выехали к морскому берегу, где раскинулся солнечный городок с плоскими крышами улиц, расположенных ступеньками на разной высоте. Тут-то и остановились у игрушечного отеля с видом на Везувий и серебристо-жемчужную рябь залива – с парусниками и тонкой линией Капри на горизонте. На крышах соседних домов были разбиты кафе со столиками под зонтами, а по террасам вдоль перил расхаживали толстые туристы в белых шортах и с малюсенькими камерами в руках.
– Ну как? – воскликнул довольный собой иностранец, махнув рукой в сторону моря. – Abbestanza bene? [3] –
3
Недурно? (итал.)
Устроив гостей в гостинице, Пауло церемонно раскланялся и исчез.
Ближайшие два дня доктор жил под страхом очередного визита графских агентов. Пока Даня с Машей наслаждались экскурсиями по историческим памятникам и ресторанчикам, Аркадий Эммануилович судорожно искал способ избежать встречи с имперскими властями.
И вот на третий день, когда лакеи разносили в номера завтрак, обнаружилось, что Аркадий Эммануилович исчез. Вместе с автомобилем. Маша с Даней подняли переполох, стали звонить графу и узнали, что доктор уже у него. Да. Оказалось, он просто катался, случайно заблудился, но каким-то невероятным образом граф нашел его. Так что к ужину того же дня тихого и кроткого, как найденный в лесу Тигра из «Вини Пуха», Аркадия Эммануиловича уже доставили обратно в гостиницу «Торре-Аннунциата».
– Где пропадали? – спросил Даня, только мельком оторвавшись от вечерней русской газеты. Они с Машей сидели за чашкой чая в нарядном зале гостиничного ресторана, у большого камина. Пока официанты крутились вокруг доктора, открывая перед ним супницы и салаты, Даня, не получив ответа и не обратив на это особого внимания, принялся делиться вычитанными новостями:
– Представляете, док, большинство россиян на вопрос «считаете ли вы себя русскими», отвечают: «Ну, как вам сказать», закатывают глаза и приводят десятичные дроби… А вот еще! В Ямало-Ненецком автономном округе биологи вырастили новый вид морозостойкого мха. Доставляет очень много хлопот. И олени его не жрут… Ага… Государь Максим Первый отправился в двухнедельный круиз по Средиземному морю. В течение завтрашнего дня Его Величество намерены проделать на своей яхте путь по маршруту Мессина – Неаполь…
От этой новости доктор вдруг поперхнулся супом и начал неистово кашлять.
– Что с вами, док? – удивился Даня. Аркадий Эммануилович, не отнимая от уст салфетку, через перекошенные очки бросил на Даню беспомощный взгляд. Он понял, что настало время предупредить друзей о царской ловушке, и уже открыл было рот, как вдруг заметил, что за овальным покрытым белой скатертью столом кроме него, Маши и Дани сидит еще один тип. Какой-то пуделеподобный кудрявый француз с тонким носом и верблюжьим ртом. В руках у него была раскрытая папка и карандаш. Он делал какие-то пометки, а на соседей, вроде бы, не обращал внимания.
Доктор долго и подозрительно смотрел на него. Наконец человек оторвался от своих бумаг и глянул на Блюмкина холодным деловым взглядом.
– Fa brutto tempo, – проговорил он и покачал головой.
– Простите?.. – прищурился доктор.
– Я говорю, погода сегодня мерзкая, – повторил сосед уже по-русски с легким акцентом.
Доктор растерялся, но тут же ответил:
– Я бы даже сказал: bruttissimo [4] . Простите, мы знакомы?
– Разве что заочно, –
4
Премерзкая (итал.)
Блюмкин вжал голову в плечи.
– Сразу хочу вас успокоить, – заметив это, сказал тип. – Встреча будет носить сугубо неформальный характер.
– Боже, как это здорово! – захлопала в ладоши Машенька. – Мы увидим нашего душечку-царя!
– И, кроме всего прочего, получите кое-какие интересующие вас музыкальные сведения, – невозмутимо продолжал Лукен, пристально взглянув на Даню. Тот недоуменно наморщил лоб, и Лукен добавил: – Касательно струнных инструментов. И футляров к ним.
Переведя взгляд от посветлевшего Дани, поверенный вновь обратился к доктору:
– Его Величество император Максим Первый пожелал принять вас на борту своей прогулочной яхты. Завтра в восемь утра я сопровожу вас к катеру, который доставит вас на ее борт. А сегодня, пожалуйста, постарайтесь как следует выспаться, дабы быть в хорошем расположении духа. – Сказав это, деловой человек чиркнул что-то в своей папке, встал и поклонился: – Ариведерчи. Я буду ждать вас в холле ровно в восемь часов утра.
С этими словами он удалился.
– Может быть, это розыгрыш? – пробормотал Даня.
– Сомневаюсь, – только и сказал доктор.
– Лично я еще в киевском плену был уверен, что царь о нас не забыл! – приободрился Даниил.
– Не забыл… – мрачно повторил доктор Блюмкин.
– Так может быть, все тогда было не зря? – сказал Даня. – И Ванечка… И может быть даже… – Даня косо глянул на Машеньку и не решился продолжить свою мысль. Вместо этого он встал с бокалом вина в руке. – Так давайте же споем! – сказал русский космический мусорщик и затянул с воодушевлением. – Боже, Царя храни! Сильный, державный!..
Тут вся находящаяся в ресторане публика шумно поднялась и бодро поддержала его на чистом русском языке:
– Царствуй на славу нам! На славу нам!..
– Как это здорово! Как здорово! – смеялась и хлопала в ладоши опьяненная чудным вечером Машенька.
6
Улыбающийся чиновник
убивает людей.
Франсуа Лукен был пунктуален, и уже в пять минут девятого друзей проводили к пристани и усадили в катер. Погода была ужасной, моросил дождь, и пока летели по волнам, все основательно продрогли. Но вот на горизонте показалась мачта с развивающимся и бьющимся на ветру триколором. Императорская яхта казалась совсем небольшой. Она ничем не отличалась от множества стоявших в порту на причале парусников.
Приблизившись вплотную, путешественники увидели на палубе людей в желтых рыбацких плащах, среди которых в таком же плаще вертелся юноша, совсем еще мальчик. Это, стало быть, и был император Максим Первый. Вечная молодость царя была одним из таинств нынешней монархии, умилявшим народ и дающим надежду на долгое и стабильное правление страной. Вблизи борт яхты оказался метра на два выше катера, так что сверху гостям сбросили веревочную лестницу, и им пришлось карабкаться по ней.
– Приветствую вас, господа, на своем скромном судне, – сказал им приятный улыбчивый отрок.