Русалка в академии
Шрифт:
«Как мне пройти инициацию?» — спросила, воспользовавшись моментов.
«Ты молодец. Ты изменишь этот мир, вернешь в него нашу силу, восстановишь равновесие. У тебя все получится», — она меня будто не слышала.
«Как же мне пройти инициацию?!»
«Сердце подскажет».
Свет перед моими глазами померк.
Глава 96
Тепло, спокойно. Меня мягко покачивает на волнах озера, и сквозь воду слышится тихое биение.
Тук. Тук-тук. Тук-тук...
Только пахнет странно: не водой, не тиной,
Горячие руки поддерживают под спину, я сонно трусь о чужое плечо:
— Мне приснился такой странный сон... — бормочу лениво по-русски и чувствую, как напрягается чужое тело. До слуха доносятся чьи-то возмущенные вопли. Резко стряхиваю с себя сонное оцепенение и удивленно оглядываюсь по сторонам: — Что происходит? — говорю уже на имперским. Удивленно смотрю на Яриса, держащего меня на руках: — что вы делаете? Где мое кресло?! — неожиданно без средства передвижения чувствую себя очень зависимой и уязвимой. — Что произошло?! — я почти в панике.
— Все в порядке, не волнуйтесь, — Ярис говорит спокойно, но возмущенные крики на заднем фоне не позволяют мне расслабиться. Я оглядываюсь: Териф стоит у открытых дверей храма и пытается успокоить священника, за спиной которого уже собралась небольшая толпа. К счастью, люди скорее испытывают любопытство, чем возмущение. Они удивленно заглядывают внутрь храма, чьи стены от пола до потолка увиты цветущим плющом, перешептываются. — Вы просто потеряли сознание.
— Посадите меня на кресло немедленно! — возмущенно шиплю я, подкатываю кресло к себе ближе, внутренне радуясь, что эта способность все еще у меня есть.
— Вы можете упасть, я вас едва успел подхватить, — оправдывается Ярис, но я смотрю на него строго, и он выполняет мой приказ.
Почувствовав опору под пятой точкой, немного расслабляюсь и собираю мозги в кучку. В центре зала все еще лежит Лариф на расстеленном одеяле. Я мельком проверяю его состояние, но ухудшений не вижу. Кажется, его щеки даже чуть порозовели. Потом решаю, что надо спешить на помощь к Терифу. Мальчишка, конечно, хорошо держится под натиском толпы, но не стоит задерживаться.
— Благодарю вас за помощь, лорд-жрец, — склоняю перед визгливым мужчиной голову, — благодаря вашей милости этот юноша смог выжить.
Мои слова сбивают жреца с мысли, а толпа и вовсе поглядывает на него удивленно.
— Только с помощью Стихий мы смогли справиться с ужасным злокозненным амулетом, который убивал мальчика, — скорбно замечаю я. — Да пребудет Благословение Стихий со всеми нами! — закатываю глаза и изображаю руками символ Четырех.
Толпа автоматически повторяет за мною, Териф тоже вовремя соображает и коряво рисует в воздухе четырехлистник — в Халифате этот символ не так распространен.
Жрец замечает, что настроение толпы изменилось, и тоже присоединяется к нам. Кривится, но ему приходится перед публикой держать лицо:
— Я рад, что смог помочь. Хотя и не ожидал, что это займет так много времени, и мои добрые прихожане не могли попасть в храм. К тому же, — он обвел руками помещение, демонстрируя цветущие вьюнки, опутывающие стены, —
— Благословение Стихий всегда неожиданно, — валю все на религию без всяких сомнений. — Хорошо, что это благословение Земли, а не Огня, вряд ли мы выжили бы в огненной ловушке, — покорно склоняю голову, а вот в толпе уже слышатся смешки. Этот раунд я выиграла.
— Что ж, раз вы закончили, то прошу освободить храм, — злобно шепчет жрец.
— Прошу, примите мою благодарность, — Ярис протягивает жрецу большой звякающий монетами кошелек. Я с трудом прикусываю себе язык, чтобы не остановить его, но не сейчас, не публично. Этот козел ничего не сделал, но от награды не отказывается.
Кошель быстро пропадает в складках его мантии, морщинка меж бровей чуть разглаживается:
— Жрец Стихий не может отказать страждущим в помощи, — говорит со смиренным видом.
Тут у меня будто торкает, в голове просыпается воспоминание о последнем видении, перед тем, как я потеряла сознание:
— Кстати, вы знаете, что под храмом похоронена основательница рода Уркатороус, княгиня-русалка? — спрашиваю прежде, чем успеваю себя остановить.
— Что? Как? — Ярис вторит удивленной толпе.
— С чего вы взяли? — удивляется жрец.
— Видела, — пожимаю плечами и отворачиваюсь.
За моей спиной слышатся удивленные шепотки.
— Но княгиня-русалка — это ведь всего лишь легенда! — говорит он насмешливо, а потом на его лице скептическое выражение быстро меняется на расчетливое. — Впрочем... не удивительно! Ведь наш храм — самый древний в Уркатосе, построен на священном месте... Конечно, я должен рассказать об этом лорду Уркатороус, быть может, он поднимет архивы... — ну, конечно, узнав об этом, лорд непременно захочет поддержать легендарную церковь. Даже если бы это была бы не правда, это работало бы на имидж рода и города.
Я подъезжаю к Ларифу и начинаю собирать немногие вещи: бутылочки из-под зелий разбросаны вокруг, теперь их следует положить обратно в сумку. Вспоминаю еще одну деталь.
Прихожане уже рассредоточились по храму, притворяясь, что им вот прямо срочно нужно помолиться, многие подходят к алтарю Воды, а я подъезжаю к жрецу.:
— Кстати, я хотела спросить, что вы делаете с пожертвованиями, которые люди бросают в чаши Стихий?
— В смысле? Это пожертвования Стихиям! Что отдано стихиям, то не может быть возвращено! — возмущается жрец.
— Нет.. я имею в виду... Стихиям ведь не нужны золотые монеты, что им с ними делать? Если бы монеты никто не убирал, они бы давно забили трубы, и...
Жрец зашипел на меня, как конфорка с убежавшим кофе, а потом схватил за руку и оттащил в угол, где никого из прихожан не было. В темноте оказалась спрятана неприметная дверка в служебный коридор. Ярис успел последовать за нами, прежде чем она закрылась.
— Пожертвования людей, конечно, не нужны стихиям, — спокойно со степенным видом произнес Жрец. — Они нуждаются лишь в эмоциях посетителей, их мольбе, их благодарности. А монета — лишь физическое ее воплощение. Когда Стихия освобождает монеты от энергии подношения, мы их забираем.