Русалка
Шрифт:
– Мать, наверное, расстроится. И Марк с Евой. Они довольно милые.
– Да, но... все равно надо уезжать. Мингон последняя точка.
Я остановилась, заставив остановиться его. Посмотрела ему в глаза.
– Кит?
– Что?
– Ты боишься туда идти? Скажи честно.
Он долго смотрел на меня. Молчал. Потом быстро ответил:
– Нет. Просто давай с этим скорее покончим.
Это было в точности то, что чувствовала я. Мы пошли дальше, прибавив шагу. Развалины приближались, будто каменный монстр с раскрытой пастью. Я их узнавала... чем ближе мы подходили, тем больше я убеждалась, что была здесь позапрошлой
Кит нерешительно замер, когда мы вошли в длинный проход. Но я знала куда идти и потянула его за поворот, туда, где должен быть люк под землю... если он и впрямь окажется там, мне придется поставить какой-то блок на свои мысли, иначе они меня разорвут.
Люка не было. Мы остановились в круглой комнате, образованной причудливыми валунами. На том месте, где был люк, лежал плоский камень, поросший рыжим лишайником. Я уставилась на этот камень, а Кит растерянно пялился по сторонам.
– Ничего не узнаю здесь.
– Прошептал он.
– Совсем ничего. Забыл.
– Нужно отодвинуть вон тот камень.
– Хрипло произнесла я. Голос не слушался и срывался.
– Под ним вход под землю. У меня во сне так было.
Кит послушно подошел к камню и потянул его за один край. Я обессиленно следила за его движениями, даже не пытаясь помочь. Если его мать могла сдвинуть этот камень, то и он сможет. Я оказалась права. Может, это был не камень вовсе? Кит без труда передвинул его в сторону. И восторженно присвистнул. Я подошла и посмотрела в темную глубину. Сейчас оттуда не шел свет. Но я узнала железные прутья лестницы, будто вваренные в скальную стену.
– Все правда!
– Радостно воскликнул Кит.
– Пошли вниз!
– У нас нет даже фонаря, там темень, - попыталась возразить я, но он уже скрылся в темноте. Мне очень не хотелось следовать за ним, но почему-то надо было находиться там, где он. Его бесстрашие и энтузиазм делали реальность проще. Я спустилась вниз. Он подхватил меня и поставил на землю. Я с тоской посмотрела на небо в люке - вспомнилось, что во сне люк таинственным образом закрылся. Быть может, то был знак, предупреждение?
Кит щелкнул зажигалкой и осветил помещение. На этот раз я не удивилась тому, что все знакомо. Привыкла. Подумаю об этом завтра.
У дальней стены два камня - один вертикальный, другой лежит рядом плашмя. На вертикальном мальчик из сна что-то рисовал, когда я увидела его. На лежачем... вместо него во сне появилось "метро". Слава богу, сейчас "метро" не было. Иначе, я бы тронулась рассудком.
Кит вскрикнул, огонь погас, я вздрогнула и едва не завизжала - нервы на пределе.
– Нагрелась, зараза, - пробормотал он.
– Сейчас минутку подождем, остынет.
Я прижалась к нему. Он почувствовал мой страх и пробормотал что-то ободряющее. Без огня мы не решались идти вглубь подземелья и топтались возле люка.
– Там камень, надо подойти к нему и посмотреть, что там нарисовано.
– Вот я решето! Надо ж было забыть фонарь!
– Досадовал Кит. Ему не терпелось броситься во тьму. Только ради меня он оставался под люком.
Глаза постепенно привыкали к темноте, хотя я старалась
Он снова зажег огонь, и нетерпеливо потянул меня во тьму. Мы остановились у вертикального камня, забыв о ледяном поле, упали на колени перед ним, и жадно впились глазами в светлые царапины на темном фоне.
– Это я написал, я!
– Возбужденно бормотал Кит, водя зажигалкой вдоль камня.
– Ты видишь?! Ты можешь прочитать?!
– Шелест... кажется это "шелест".
– Неуверенно прошептала я, вглядываясь в буквы. Кит выругался и потушил огонь - видимо, зажигалка снова перегрелась.
– Шелест?
– Переспросил он.
– Да, да, я тоже видел, шелест... я знаю.
– Знаешь? Помнишь? Какой еще "шелест", зачем ты написал это?
Мне стало жутко в темноте, и я бросила затравленный взгляд на люк - люк был по-прежнему открыт, это придало мне уверенности.
– Ты слышал какой-то шелест и поэтому написал.
– Вырвалось у меня. Здесь, в темноте, слова мои прозвучали зловеще, я испугалась их, невольно поднялась с колен и попятилась к люку.
– Нет!
– Отозвался Кит.
– Это не слово! Я помню, это было написано в записке Марка!
– Что?
– Растерялась я.
– Это про меня! Шелест! Я все понял, Катя, это про меня! Шелест! Я помню! Помню!
В его голосе появилось какое-то ликование, какой-то неуместный восторг! И это пугало сильнее, чем темнота и неизвестность. Мой Кит, которого я знала уже так хорошо, вдруг стал меняться. Нет, я не видела его, но чувствовала эти изменения в голосе, в дыхании, в энергетике, что исходила от него. Я чувствовала эти изменения в самом пространстве и поначалу решила, что это лишь моя фантазия. Воздух не бывает таким вязким на самом деле. А свет в углу - это не свет. Просто мои глаза, привыкшие к темноте, начали видеть очертания предметов. Так я говорила себе. Но пронзительное дежа-вю разорвало меня на две части. Совсем недавно я уже видела этот свет, и этот вязкий воздух уже обволакивал мое тело. Мне все снится!
– мелькнуло спасительное понимание. И я поверила на секунду. А в следующую секунду все мысли из моей головы исчезли, будто пыль, сорванная ветром.
Метро! Снова эта светящаяся дыра зияла на месте горизонтального камня. Я видела Кита над ней. Он смотрел вниз, я знала, что он видит головы людей, спешащих сквозь освещенный тоннель. Но сами люди не видят его, потому что не догадываются посмотреть вверх. А если посмотрят? Увидят ли? Кит что-то говорил мне или этим людям. Я не понимала его слов, но видела улыбку радости на его лице, освещенном светом из тоннеля. Он жестом позвал меня. Я пыталась вырваться из ступора, но не могла. А если бы смогла, то бросилась бы прочь, наверх, подальше от всего этого кошмара, но не к нему... Кита больше не было, в этой пещере со мной вместе был чужой мне безумец!