Русалки. Сборник рассказов

Плаксин Евгений

В четыре часа начал собираться, а в рюкзаке, укладывая свой перекус, обнаружил пакетик с пшеничной крупой и никак не мог вспомнить, как он там оказался.

Чистое небо с редкими облаками ничего дурного не предвещало. Ветерок, правда, поднимал на реке небольшие волны, что меня совсем не смущало, и я погреб на своей лодке, наслаждаясь послушным и мощным веслом.

Всегда, проплывая середину реки, я чувствовал ее тело, будто переваливал через ее мышцы, которые напрягались и старались повернуть лодку так, как это было угодно хозяйке – реке, в чьё упругое тело

упорно вонзались весла и покоряли его силу. Это соперничество меня всегда радовало, заставляло работать с удвоенной силой и в итоге побеждать.

Но вот стремнина, русло реки, осталась позади, и добрый берег встретил меня с привычным уютом, и заводь очаровывала мирной зеленью травы, кувшинок и камыша. Лишь шорох наверху в кронах сосен и елей за моей спиной, да переклички вечно недовольных ворон нарушали покой.

Разбросав снасти и развалившись на своем стульчике, стал с нетерпением ждать поклевок.

Утренняя встреча с русалками казалась бредом и совсем уже не беспокоила моё сознание, зато я предвкушал встречу сумерек, когда после семи вечера неожиданно любое ненастье сменялось удивительным согласием и миром в природе, и река с ее зелеными берегами, камышовыми зарослями, белоснежными лилиями и желтыми кувшинками расписывалась нежными пастельными тонами и доставляла моему взору настоящее наслаждение.

Мою наступающую дрему потревожил один из поплавков: он вдруг уверенно пошел в сторону середины реки. Это могла быть только крупная рыба. Большой лещ! Я вскочил и схватился за снасть. Можно было смело подсекать, и я уверенно дернул удочку. Есть! Подсек! Застучало сердце, и я вошел в то состояние трепета, которое хорошо известно всем рыбакам. Настоящий кураж! Но рыба с необыкновенной силой тянула леску так, что я в азарте вошел в воду, ослабляя натяжение лески и боясь ее оборвать.

В этом месте был крутой свал берега, и уже через несколько шагов я стоял по горло в воде, и дно уже уходило из-под ног, а я никак не мог подтянуть рыбу, упорно тащившую меня за собой. Ну что мне оставалось – рвать леску и отпустить столь долгожданный трофей?

Но тут, уже потеряв дно, барахтаясь в воде, удерживая удочку одной рукой и оставаясь на плаву с помощью другой, я увидел перед собой под водой светлые блики, и как будто какие-то странные руки схватили меня и потянули в воду…

Я открыл глаза.

В центре странной поляны, окутанной будто облаком плотным туманом, в бледно-голубом сумеречном свете передо мной стояли две женщины, чьи тела и руки скрывали полностью до самой земли длинные белые сорочки – саваны, а сквозь их длинные зеленые волосы я чувствовал пристальный взгляд и даже угадывал янтарный и синий блеск в разных глазах у одной из них.

Сидя под деревом, я ощущал под собой необыкновенно мягкий, уютный мох.

– Что это? Где я? – с трудом прохрипел я, озираясь.

На стоящих вокруг высоких деревьях совсем не было веток, а их бурые, почти черные и прямые стволы были обсыпаны

яркими пятнами лилового лишайника. Каждое такое пятно было соткано из мелких цветочков с лиловыми лепестками и желтыми капельками в центре, как будто цветами совсем маленьких васильков. И только на самом верху голые сучья этих странных деревьев причудливо переплетались, образуя густую крону без листьев, и своей необыкновенной черной сеткой напоминали ранние работы Мондриана. Сквозь эту паутину, сверху, разливался бледно-голубой свет. Но это была не Луна, а светилось какое-то странное огромное голубое пятно. И на этой странной поляне совсем не было ни травы, ни кустарников, и лишь бурый мох плотным мягким ковром покрывал все пространство на земле.

– Ты всё-таки пришел, – сказала одна из них. – Не испугался, и мы решили поговорить с тобой, как и обещали.

– Пришел? – попытался я возразить. – Как это пришел? Вы меня куда-то затащили, и я не пойму – где я?

– Понимать тебе ничего не нужно, а только слушай, – продолжала та с разными глазами. – В ту первую встречу ты вместо глупого испуга проявил интерес исследователя, человека преданного и по-настоящему любящего окружающий мир, и мы даже почувствовали твоё теплое дыхание на наших телах. Вот поэтому ты здесь, с нами.

– Но что это? Сон? Я без сознания? – я то ли подумал, то ли произнес вслух. – А где лягушата? – почему-то спросил я. – Где тот с выпученными наглыми глазами, который пытался мне возражать?

– Лягушонок был наказан за непристойные издевки. И те лягушата вообще не могут быть в этом месте. А ты – в сознании.

Я решил было встать, но какая-то сила прочно меня держала на месте.

«Что вы можете мне рассказать, какую правду, если обретаете на дне?» – думал я про себя, разглядывая перед собой эти страшные фигуры.

– В наших книжках пишут, что вы все утопленницы, – сказал я вслух. Мне хотелось услышать их историю. – Так ведь?

– Ну да, начитался Гоголя… А на самом деле ведь ему действительно была открыта правда иного мира, а всем он казался безумцем. Правду? А ты хочешь ее знать? Не станет тебе жутко?

«Читают мои мысли…», – пронеслось в моей голове.

– Твоё сознание – это мы, – ответила на мои мысли одна из них. – И все твои мысли и чувства находятся в нашей власти, поэтому мы все знаем о твоем окружении и о тех, кто тревожит наш покой.

– То есть вы знаете всех наших рыбаков?

– И рыбаков и охотников с твоей базы.

– Ну и зачем вам это надо? Их ведь там полно, и все они меняются каждый раз, – удивлялся я.

– Надо. И скоро узнаешь, зачем, – ответили русалки.

Разговаривая, одна из них поправила свои волосы рукой. Рукав сполз, и я увидел тонкое запястье, а изящество кисти ее руки могло бы очаровать любого художника. Даже само движение руки было каким-то необычайно грациозным и волшебным. Вот бы в мраморе это сохранить! Сквозь густую копну волос я увидел ее изящный подбородок и пышные губы. Только бледно-голубой цвет кожи и синие прожилки на кисти руки и страшные кривые тонкие пальцы пугали и вызывали тревогу.

Конец ознакомительного фрагмента.