Русалки. В глубине
Шрифт:
В следующую секунду в машину ударило что-то мощное, вроде Огненного Шторма в спайке с Ураганом. Автомобиль не просто остановило — развернуло. Сэм вскинул щиты и вовремя — до них докатилась волна пылающего воздуха.
— Мотайте отсюда! — прикрикнул на них Эрик Октано.
Повторять дважды его внуку не требовалось: схватив Веронику за руку, он открыл портал.
Как и требовали правила в таких случаях, сразу после первого портала Сэм открыл второй, потом, отбежав на десяток метров, третий… Успокоился он только после седьмого или восьмого, когда измотал весь
Вероника, все это время таскаемая им на буксире, к последнему порталу уже едва держалась на ногах — всё-таки такое количество пространственных переходов за раз без подготовки для человека без капли магии было чрезмерным.
— Где мы? — выдохнула она, по примеру Сэма падая на горячий песок.
Парень пожал плечами и огляделся так, словно впервые тут оказался:
— Где-то в Африке, я полагаю. Я наугад открывал — так сложнее отследить.
Вероника застонала и принялась раздеваться: в зимнем пуховике в пустыне было невозможно.
Света
Проснувшись, несколько минут я нежилась в постели. Потом услышала непривычный звук и резко села. В комнате горела настольная лампа, около которой с книгой сидел папа. Я тут же успокоилась — шуршание страниц мне не почудилось.
— Доброе утро!
— Вообще-то уже вечер, — заметил он, отрываясь от чтива.
— По-моему, в Марианском между утром и вечером нет никакой существенной разницы, — я взглядом указала на окно. И сменила тему: — Что ты тут делаешь?
— Сижу, читаю…
— Прячешься от Илины Владимировны? — прозорливо предположила я. Судя по лицу отца, угадала. Вздохнула: — Вы опять поругались?
— Не совсем, — уклончиво отозвался он.
— Тогда в чем дело? — я спустила ноги с кровати и, ничуть не стесняясь родителя, направилась на поиски наряда на сегодня. А с чего бы мне его стесняться? Тем более что уснула я в обычной одежде, даже не в пижаме.
— Она хочет учить меня магии, — поделился папа.
— И что в этом такого? — не поняла я.
— Я не хочу, чтобы это делала она, — объяснил он свою позицию.
Тут я могла его понять. Но все же сочла за лучшее заметить:
— Из всего семейства Антарио — она лучший вариант учителя. Основы она объяснять умеет. — Помолчав, добавила: — Хотя, на мой вкус, тётя Лена всё же делает это понятнее. Но, возможно, тут дело в том, что она просто меня намного лучше Илины Владимировны знает.
— Кстати, а где она? — заинтересовался вдруг мой отец.
— В другом русалочьем городе, — ответила я, умолчав о том, почему именно она там оказалась. На самом деле о крестной я очень переживала, немного успокаивало то, что, когда мы переносились из Вейнира, она вроде бы была в порядке. Да и, по словам Рии, которая общалась с вернувшимся с поверхности дедом, все с тетей Леной было нормально. — И пока что ей не до визитов. У всех есть свои обязанности, — не солгав ни словом, я тем не менее не сказала и правды.
От такой тактики мне самой было противно, но рассказывать папе о ранении крестной не хотелось — ни к чему его волновать.
После моих слов он помрачнел
— Не договариваешь. — Я удивленно уставилась на него. — Мне уже успели рассказать, почему вы обе оказались вне Марианского, когда исчезла Валя.
— Прости. Не хотела тебя волновать, — повинилась я.
— Только ли этим? — задал он провокационный вопрос. И, видимо, что-то такое отразилось у меня на лице, потому что папа ещё сильнее помрачнел:
— Рассказывай.
Валентина
Девчонка была молоденькой, немногим постарше Светы, с черными как смоль волосами и расплывающимся по слишком легкой для зимы одежде алым пятном. Она тяжело дышала, привалившись к дереву в каком-то шаге от купола, и зажимала рану ладонью. Громкий треск веток заставил незнакомку с синим полем вздрогнуть и судорожно оглядеться.
Тогда Валя и приняла решение.
— Сюда, — шепотом позвала она её, пересекая защитный контур.
Глаза девушки при виде проступившего на мгновение купола расширились. Оглянувшись на лес, она поспешила к возникшей из ниоткуда светловолосой женщине-человеку.
Первый из преследовавших девушку Охотников только и успел увидеть отблеск закрывающегося купола.
— Здесь они тебя не достанут, — заверила Валя свою находку на общемагическом.
— Вы знаете о магии? — на том же языке отозвалась русалка. Цвет поля благодаря одному из артефактов Валя видела, так что в расовой принадлежности девушки даже не сомневалась.
— Да. Но об этом потом. Сейчас надо тебе помочь, — она указала на рану. — У меня есть несколько целительских артефактов, но они рассчитаны на человека. Сработают, как думаешь?
— Сработают, — уверенно кивнула раненая, даже не пытаясь скрыть удивления.
— Тогда держи, — Валя сняла с шеи одну из цепочек. — Надень. Наверное, лучше я сама активирую.
За годы своей гораздо более длинной, чем все кроме её родителей думали, жизни Валентина научилась виртуозно использовать артефакты и амулеты, созданные отцом. По возможностям дочь настоятеля Храма не уступала среднестатистическому человеческому магу. Она знала общемагический и атлантийский, умела на них читать, чем бессовестно пользовалась, перечитав половину библиотеки отца. Настоятель и не подозревал, сколько всего, знала и умела его дочь. А та уже лет десять как научилась создавать собственные артефакты и даже наловчилась наполнять их силой из отцовских. А подала ей эту идею маленькая дочь, у которой в отличие от матери магические способности были и неплохие. И сама того не осознавая в раннем детстве Света их использовала. Правда, вероятно, не без стимула со стороны крестной, но это были уже детали.
Дождавшись, когда артефакт закончит действовать, девушка с удивлением ощупала место ранения:
— Какой хороший… Явно мастер делал.
— Ну, вроде того, — чуть смутилась дочь настоятеля. — Пойдем в дом, тебе надо прилечь. Все последствия никакой артефакт не залечит.
Прекрасно понимавшая это русалка кивнула и с трудом поднялась на ноги.
— Мда-а, — протянула Валентина, когда девушку заметно повело в сторону. — Придется тебе опереться на меня. Кажется, кровопотеря сказалась сильнее, чем я думала.