Русалки. Выбор
Шрифт:
— Надеюсь, у тебя что-то серьезное, — недовольно заметила Равенна, оторванная от чрезвычайно интересной работы. Заметим, настолько интересной, что бедному Алексею пришлось срочно бежать в умывальную: понятие о допустимом у мерфиток в принципе было своеобразным, а уж у старых мерфиток, да ещё вышедших из его состава и вовсе, кажется, отсутствовало. Определенную грань разумного хозяйка дома не переходила, а курицам, по словам Василия Петровича, нет большой разницы, как именно встретить свою смерть.
— Думаю, вам понравится, — заверила её ученица.
Тихая южная ночь.
Раннее зимнее утро. Прекрасно узнаваемый Главный Штаб Ордена. И снова огромная волна, падающая на укрепления и смывающая все, что не защищено магическим куполом. Одна. Вторая. Третья… Десятая. Трещащий и местами серьезно протекающий купол. Огромный водяной столб вырастающий прямо из того болота, в которые превратились окрестности Штаба. Точный удар на миг прорывающий купол и обрушивающий одну из башен.
— Ваши серьезно разозлили русалок, — потрясающе равнодушно для такого зрелища заметила мерфитка.
— Русалок? — переспросил Василий Петрович. Тоже потрясающе спокойный для того, кто только что видел атаку Главного Штаба. — Не подводноветренников?
— Русалок, — подтвердила мерфитка. — Так ведь, Нефир?
— Подводный ветер согласился помочь только на условиях присоединения, — подтвердила девушка. — Русалки отказались.
— Как я и говорила, — удовлетворенно кивнула женщина.
Охотники не решились как бы то ни было это комментировать. Хотя комментировать хотелось. И в основном нецензурно. Да, Орден, наверное, заслужил это атакой подводных городов, но…
— Говорят, атаковали все Штабы Ордена, — понимающе глядя на них огорошила мерфит Нефир. И едва ли не мечтательно уточнила: — Потрясающая мощь, правда?
— Я даже предположить не мог, что русалки могут такое, — обтекаемо согласился Василий Петрович. — Почему они не сделали этого четыреста лет назад, во время Охоты?
— Возможно, из-за Соглашения о невмешательстве, — предположила выпускница. — А сейчас ваши сородичи своими нападениями на города их довели, и русалки на Соглашения наплевали. Правда, вряд ли Империя так просто им это спустит… Так что дипломатических проблем они с этой акцией устрашения, ручаюсь,огребут, но…
— Дело будет уже сделано. И забыть о том, что они могут вот так, русалки вашим сородичам уже не позволят, — закончила за ученицу хозяйка дома. Все так же спокойно, словно вообще не испытывала эмоций. А может в этот момент и действительно не испытывала, с возможностями мерфиток это было вполне возможно. — Да и Империя, скорее всего, слишком уж упорствовать не будет: так, формально пожурят, пару налоговых льгот или ещё каких льготных договоров на поставки магита под шумок выбьют. Просто чтобы показать общественности, что они сами блюдут Соглашения и резко против их нарушения. Политика всё-таки.
— Хотите сказать, вы сами друг друга сдерживаете?! И во время Охоты только другие магически одаренные удержали русалок от вот такого? — Василий Петрович махнул в сторону иллюзора.
— Конечно, сдерживаем, — подтвердила Равенна. — Иначе у людей уже давно не было и иллюзии того, что
— Значит, не могли?
— Нет, не могли. Нефир, есть варианты почему? Это проще, чем кажется.
Ученица явно задумалась.
— Сейчас их все-таки поддержали Лорды?
— Нет. Все проще. Больше идей нет? — Девушка мотнула головой, и её наставница повернулась к Охотнику: — А у вас, Василий? — Отрицательный ответ, кажется, её разочаровал, но поручиться бы за это Алексей не смог. — Это действительно русалки. Но… не привычные вам.
— Они позвали на помощь сородичей? — намекая на нечто вполне определенное, но Охотникам не слишком понятное, озвучила ещё один вариант Нефир.
— Им это не потребовалось. Помощь пришла сама, — улыбнулась уголками губ мерфитка. И огорошила: — атлантийцы.
В глазах ученицы возникло понимание:
— Откат?
— Да. Современные русалки такого бы никогда не смогли. В отличие от их предков. Судя по тому, что ты показала, к нам вернулись те, кто пытался сдержать шторм во время Краха, — в голосе женщины прозвучала непонятная гордость.
Света
Похороны Асавена были скорее прощанием, чем именно похоронами. Мерфитки вообще не хоронили своих мертвых, а в лучшем случае хранили их пепел. От Асавена же не осталось и пепла, потому урна, сначала выставленная для прощания в холле Академии, а потом поставленная на полку семейного склепа, была пустой.
Я ещё с трудом стояла на ногах, так что сопровождающему жениху пришлось меня поддерживать не только морально, но и физически. Ему же пришлось говорить за нас обоих. При этом как ни странно, укора в обращенных на меня взглядах Третьего Лорда я не чувствовала. Впрочем, в тот момент я вообще ничего, кроме всепоглощающего горя не чувствовала и смотреть могла только на небольшую урну для праха своего не просто учителя, а друга и наставника. То, что он погиб из-за меня и моего эгоизма, я прекрасно понимала. Да я просила его не инициировать меня. Но в тот момент я понятия не имела, что ценой у выполнения этой просьбы будет его жизнь. Если бы он дал выбор мне, а не сделал его сам, я бы предпочла инициацию. И он достаточно хорошо знал меня, чтобы это понимать. Да, я не хотела становиться мерфиткой. Но могла же. Так почему же он предпочел умереть сам, но выполнить ту просьбу?
Сколько бы речей не говорили на похоронах, что бы не твердил мне Освейн, за всем этим я чувствовала — может быть выдуманный мной самой, но оттого не менее реальный — молчаливый укор. И от этого хотелось умереть самой. Но тогда жертва Асавена стала бы совершенно бессмысленной, а произойти подобному я позволить не могла. Потому только плакала, кусала губы и всё сильнее опиралась на Третьего Лорда.
В какой-то момент Анхель не выдержал: обнял за плечи и через одним жестом открытый портал увёл в академический парк. Подвёл к скамейке, над которой склонило покрытые снегом ветви дерево, похожее на иву. И, когда я упала на неё, благодарно что-то пробормотав, сев рядом, протянул идеально белый платок: