Русалки. Выбор
Шрифт:
— Света? Ты чего здесь забыла? В Вейнире же вроде бы ночь? Или у тебя мандраж перед встречей с Тринадцатью?
— Как его зовут? — я сотворила иллюзию Тёмного настоятеля. Да, я могла спросить это и у Маргариты Николаевны, но в этом случае риск того, что она поймёт, зачем мне потребовалось имя, был слишком велик. Времени на выслушивание её аргументов у меня не было. Да и не была я уверена, что долгожительница назовёт правильное имя. — Я помню, что он один из главных настоятелей и что его называют просто Тёмным. Но имени не помню!
— Что случилось, Света?
— Имя, Освейн!
— Роланд Иолетте, —
— Он убил моего деда! — похоже, с высокой оценкой качества успокоительного от Маргариты Николаевны я поторопилась.
Сомневаться в моих словах Первый Лорд, явно заметивший зеленые концы волос, не стал, только уточнил:
— Ты уверена?
— Я видела его смерть мамиными глазами!
— Это может быть внушение, — Освейн оставался рационален. — Возможно, кто-то просто хочет заставить тебя поменять просьбу.
Такое было вполне возможно, но я всё равно сорвалась в истерику:
— Тогда найди его! Найди! Я уже пробовала его звать, даже срочный маяк пробовала! — мысль о внушении в какой-то момент пришла в голову и мне.
— Успокойся, — в меня бросили успокоительным. Мощным. — Я сделаю всё, что смогу.
— Только у тебя остаётся два часа! — ему вслед крикнула я. А сама поспешила к указателю персоналий.
Книга с нужным портретом нашлась на одном из дальних стеллажей. На чтение общих сведений у меня времени сейчас не было, главное что имя, названное Освейном, оказалось верным. Пролистав раздел в поисках точно находившегося в этой же (или похожей, сейчас не важно) книге рядом портрета чуть рыжеватого блондина, почти сразу я наткнулась на главу, посвященную Георгу Тарриеру. С портрета знакомыми голубыми глазами смотрел на меня дедушка в том облике, который мерфитка назвала настоящим. Главный настоятель Храма. Потомственный храмовик, родословная приведена. Это неважно, это потом. Благословлен Тёмной и Огненной. Перечень заслуг перед Храмом, краткая биография с датой рождения где-то на заре нашей эры, Потом, все потом. Погиб, если переводить на человеческое, в 1948 г. н.э. в попытке сдержать упавшую в откат мерфитку первого ранга. Тело сожжено заклятьем «Погребальный костер» учеником, Григорием Наррейнер.
Я отложила книгу и откинулась на стеллаж. О мерфитском откате я слышала: в отличие от нашего пассивного, у них он был весьма активным, хотя сознание также улетучивалось в неведомые дали. Точнее в их случае гораздо более ведомые — Бездну. Подключение к Бездне, не ограниченное разумом, силу только увеличивало. В итоге получался сверхсильный монстр, не способный контролировать свои действия. А в случае первого ранга… тут вполне может погибнуть и главный настоятель. Но он, судя по всему, не погиб. Зато потерял ученика и зачем-то занял его место.
Многое в этой истории было мне непонятно, и прояснить её сейчас могла, наверное, только та самая мерфитка. В голове ещё звучала её мысленно произнесенная фраза. Она знала, что я в мамином сознании. И знала про Тринадцать и назначенную встречу. Совпадение выглядело странным, но думать об этом сейчас я была не готова. Даже, если кто-то спровоцировал эту ситуацию именно сегодня, в одном я была почти уверена. Именно Темный настоятель, этот самый Роланд Иолетте, стоял за настоятелем с
Прихватив книгу, я поспешила к себе. Надо было привести себя в порядок.
Освейн появился, когда я уже была почти готова (оставались только туфли). Окинул меня взглядом, довольно кивнул, накинул на меня ещё более мощное успокоительное и только потом сообщил то, что я и так знала:
— Он действительно мёртв. Соболезную. Тело нашли с час назад в каком-то лесу. Храмовики не собирались пока это афишировать, только сейчас уже не выйдет. Думаю, мы добьёмся, чтобы тебе как ближайшей родственнице, отдали тело для погребения. Ну, или прах, если они его кремируют.
Не разревелась я только потому, что была под успокоительным. По этой же причине и спорить начала:
— Маме, она признанный ребенок.
— Не стоит на это напирать, — покачал головой Первый Лорд. — Ты-то под нашей защитой, а она всё ещё принадлежит Храму.
— Мой отец — маг, так что нет, — законы магического мира вообще и Храма в частности я успела подучить. — А вообще, делай, как знаешь. Мне пора к Тринадцати. Откроешь мне портал к Лабиринту?
— Конечно. — Освейн сделал короткий жест и посоветовал: — Не груби этим старым мегерам. Они этого не любят.
Я кивнула и шагнула в открытый переход.
Глава 18
Меня встречали. Но неочевидно, так что, когда портал закрылся и я направилась к Лабиринту, увидеть около дверей девочку лет десяти в очень старомодной, как бы не по атлантийской моде, одежде и с чуть светящимися зелёным глазами, я не ожидала. Видимо, до поры ту скрывало какое-то заклятье, видеть через которое я оказалась неспособна.
— Следуй за мной, — потребовала провожатая и направилась внутрь.
Путь оказался примерно тем же, которым меня вела Маргарита Николаевна, разве что в паре мест девочка свернула в другую сторону, а в одном, требовательно уставившись на меня, указала на висящее слишком высоко для неё крепление с лампой. Вышли мы тем не менее к той же комнате с артефактом. Тут девочка подпрыгнула и со всей силы стукнула по дальней стене. Немаленькой силы, надо сказать. Я перешла на магическое зрение, чтобы убедиться, что поле у малышки насыщенно зелёное. Она была не просто ребенком какой-нибудь мерфитки, а полноценной мерфиткой и мерфиткой достаточно сильной. И, видимо, старой.
— Жди здесь, — приказала она, исчезая в открывшемся проеме. Я успела заметить довольно большой, слабо освещенный зал, прежде чем арку заволокло туманом. И видеть сквозь него я снова не могла. — Тебя позовут.
Долго ждать Тринадцать меня не заставили — не прошло и пары минут, как туман рассеялся и из зала донеслось громогласное:
— Ты можешь войти, просительница.
Едва я переступила порог, как светлячок над моим плечом потух, как бы говоря, что моя магия тут работать не будет. А потом в зале без единого окна вспыхнули немагическим пламенем подвешенные под потолком светильники. Я остановилась и заморгала, пытаясь привыкнуть к их свету.