Русалочка с Черешневой улицы
Шрифт:
— Ты сейчас… меня отчитываешь, что ли?..
— А что, я должен похвалить девушку, которая пренебрегает здоровьем? Покажи, — властным жестом отобрал Эрик ее ладонь обратно и осторожно размотал бинты.
Аня кашлянула.
— Я, это… пойду, пожалуй… До встречи, Эрик.
— Нюрка, подожди, пожалуйста, — попросил Эрик таким тоном, что не послушаться было нельзя.
Вот вроде и не приказывает, и мягко говорит, а… металла в голосе… Юльке Демидовой тягаться нечего.
— Пообещай мне, что заставишь Решку лечиться, пожалуйста, —
Даша все пыталась выдернуть ладошку, но Эрик держал мертво, и она так и не придумала, что и сказать. Берестова решительно подвинула Дашин стул, повернула спинкой вперед и уселась верхом.
— Ты знаешь, она ведь ни минутки не полежала после этого всего. Ну, кроме сна, — наябедничала злорадно.
Эрик перевел осуждающий взгляд с ладони на Дашу. Девушка смешалась и вспыхнула:
— Думаете, мне не хотелось?! Но когда тут расклеиваться?! Вон — экзамены на носу, за квартиру платить надо, и твое лечение, принц, стоило тоже по-королевски! А ты, Нюрка, ябеда-корябеда — знаешь ведь все прекрасно!
Решке больше всего сейчас хотелось позорно всхлипнуть. Конечно, всем хочется “на ручки”, но… не бывает так в жизни, чтобы кто-то решал твои проблемы за тебя. Единственный, кто тебя поддерживает — позвоночник, так что сопли подобрать и вперёд…
Эрик потянул ее за ладонь вниз, заставляя опуститься на краешек койки. И погладил по волосам легко:
— Прости, Решка. Я верну тебе долг, обещаю.
Даша даже выпрямилась — так ей сделалось стыдно до кончиков волос, даже сильнее, чем смутил сей нежный жест.
— Да нет… какое прости, ты что… Это ты меня прости! Ты мне жизнь спас… А я и не поблагодарила… Ничего возвращать не надо, честно.
Сказала и сразу пожалела. Но не забрала бы слов назад. Ни за что. Есть нужда, а есть честь.
Эрик покачал головой с улыбкой, продолжая глядеть в ее смятенное лицо.
— У меня… регенерация, — повторил он слово Самсона Даниловича. — А у тебя — нет.
И вернулся к осмотру ее ладоней. Потом попросил Нюрку:
— Вытащи, пожалуйста, из шкафчика мазь. Там есть, от ссадин. Календуловая.
— У тебя есть мазь от ссадин?!
— Ты же заплатила за мое лечение, — пожал плечами Эрик. — Вот мне и дали. А за себя ты заплатила?
Даша покраснела. Хорошо, что Ильич вообще ей страховку сделал — а не был должен, она ж не на полную ставку… Вообще, удивительно, что ей коленки перевязали сегодня. К чему бы это. Разве что… на романтическую историю клюнули. Вот вам и краудфандинг.
Эрик снова покачал головой, на сей раз с мягким укором.
— Решка, Решка.
И, приняв из рук Нюрки мазь, самолично смазал все порезы на руках Даши.
А она не знала — накричать на него и стукнуть по голове за такие вольности или просто не заморачиваться и сразу влюбиться.
— Я вам еще буду нужна? — поинтересовалась Нюрка, нарушая затянувшуюся тишину и наблюдая за “принцем” и “русалочкой” с любопытством.
— Спасибо,
— Тогда чао, — вскочила Аня, едва не опрокинув стул. — Решк, я заскочу к Ильичу, скажу, что тебе пришлось остаться в больнице сегодня.
— Но…
— Никаких “но”! Ты слышала, что тебе сказали? Никакой работы! Наконец тебя кто-то в оборот взял! Катька нормально выйдет, я ей звякну.
Даша поджала губы, но ничего не сказала. Аня стрижом выпорхнула из палаты.
— Возьми новый бинт, — попросил Эрик. — Они тут же, в ящике. Я не дотянусь.
— Почему ты мной командуешь?
— Потому что переживаю за тебя.
— С какой тебе стати переживать за меня? Ты меня первый раз в жизни видишь!
— Неправда.
Решка умолкла, подавившись. Час от часу не легче!
— Возьми бинты, — повторил Эрик упрямо.
Он был каким-то… ненастоящим, далеким. Не отсюда. Целует дамам пальцы в знак приветствия, ходит в бриджах, рубашке и босиком (зимой!), спасает незнакомых девушек, регенирируется в сутки, смотрит на нее влажно-серыми, как дождь, глазами, дышит неслышно и заботится о разбитых ладонях. Словно так и надо, а сам… не здесь, будто задачку Эйнштейна в уме решает.
Посверлив его взглядом и ничего не добившись, Даша демонстративно наклонилась к шкафчику и вытащила сверток.
— Теперь протяни руку.
Девушка насупилась, но позволила “принцу” делать, что хочет.
— А подробнее не хочешь рассказать? — уточнила, нарушая воцарившуюся тишину.
— О чём? — поднял отсутствующий светлый взгляд Эрик.
— О нашем с тобой знакомстве.
— Я не говорил о знакомстве. Просто сказал, что видел тебя раньше.
— Но… кто ты такой?..
Эрик печально усмехнулся и промолчал. Даша смотрела, как ловко он накладывает повязки и подумала — перевязку ему делать не впервой.
Затянул последний узелок.
Липким мороком навалилось сладостное чувство, засосало в сказку, в которой Эрик — правда принц, что пришел за ней, и больше уже не нужно драться с реальностью за свою жизнь. Даже если это — ненадолго, она уже влипла, как муха в мед, уже слишком поздно…
Стук костылей прозвучал гулко, как удары сердца.
— Здравствуйте, — весело поздоровался сосед Эрика, отставляя костыли и осторожно забираясь на кровать.
У него тоже была вся нога в гипсе. Только левая. И седые жесткие волосы торчком вокруг лысины.
— Добрый день, — отвечал Эрик вежливо.
— Здравствуйте, — откликнулась Решка.
Не сводила глаз с парня — ждала. Даже губы приоткрылись невольно.
У Эрика защемило в груди. Решка теперь — не девчонка из реки времени: вот она, живая, настоящая, теплая… Так и тянет дотронуться ее плеча и попросить спеть песню про черный пруд.
Но может ли он? Как перечеркнуть те бессчетные годы в садах Вечности?..
— Что-то болит? — вытаращила она глаза с тревогой. — Что у тебя с лицом?