Русалочка
Шрифт:
– Доползу - тогда поворачивайся. Тебе вредно сюда смотреть, я же вижу.
Через минуту Кристина сидела в кресле, и принц получил приглашение войти. Он подарил девушке коробку с компакт-диском:
– Это Шопен, твоя любовь.
– Шопен?
– Кристина взяла пластинку, снисходительно оглядела тощего композитора, изображенного на обложке в черном плаще: – Любовь? Второй тип полового акта?
– Редкая запись. Гиллельс играет прелюдии Шопена. Я пока не слышал, чтобы прелюдии играли лучше, чем на
– Правда? Прикольный Шопен!
– Кристина вынула диск из коробки и восторгом раскрутила на пальце.
Преломив лучи света во всю палитру радуги, пластинка заблестела, выдавая по радиусу завораживающие цветовые аккорды.
– Красиво! Огромное спасибо. Я о таком даже не мечтала.
– Это еще не все, это музыка, - Вова понял, что в вопросах аудиотехники память Кристины на нуле.
– Ее слушают, а не разглядывают.
– Прости. – Краснея, Кристина вернула игрушку.
– У меня не всегда получается, как надо. Не знала, что нельзя смотреть.
– Смотреть можно, сколько влезет, но сначала...
– Он включил музыкальный центр. – Мы послушаем.
В комнате раздались аплодисменты. Затем первая прелюдия. Растирая ладонью лоб, Володя устало опустился в соседнее кресло. Он чувствовал, что Кристина не сводит с него взгляда. Потому что он не смотрит на нее.
– Мне нравится, - сказала она.
– Шопен!
– Кажется, у тебя все изменилось. Даже цвет глаз. Никогда не видел, чтобы глаза были цвета моря. Помнишь, как мы ходили на пляж, в Солнечное?
– Да, да! Супер. Пляж, Солнечное. Небо как теплый костер...
– Иногда ты говорила с русалкой. Она приплывала из моря, и вы как будто общались.
Услышав о русалке, Кристина окаменела. Колдунья ей строго запретила рассказывать о своем подводном прошлом. О, если б девушка была сделана из цинка или гранитного камня, она бы, конечно, с радостью хранила молчание. Но русалке досталось тело пятнадцатилетней девчонки. Много ли мы знаем девчонок, способных хранить великие тайны с надежностью каменной плиты? Кристине больше всего на свете хотелось рассказать принцу о том, что она настоящая принцесса, любимая русалочка морского царя, и так далее, словом, очень-очень достойная девушка. Но увы, обстоятельства складывались так, что она была вынуждена прикидываться дурочкой с церебральным параличом.
– Ты веришь в русалок? – осторожно спросила Кристина, страшно волнуясь.
– Не очень. Это же легенда, - ответил Вова.
– Как они выглядят?
– Сверху – как наши девчонки, снизу - как рыбы.
– Что значит, легенда?
– Легенду все знают, но никто не видит. В природе легенд нет. В природе только жизнь. Мы с тобой жизнь: я обыкновенный артист, ты - обыкновенная школьница. Улитки, цветочки, ягодки, - все это жизнь. Все нас видят, но никто не знает. Русалка и Гамлет, Дон Кихот, –
– Думаешь, я обыкновенная? Думаешь, я всего лишь то, что ты видишь?
Володя был шокирован глубиной вопроса.
– А Афродита, – продолжала Кристина, – богиня любви…
– Легенда. Все богини вышли из легенд.
– Получается, - вздохнула Кристина: - либо тебя нет, либо ты дерьмо на палочке. Как обидно.
Вова тихо засмеялся.
– Давай, окно откроем, - предложил он
– Давай.
Ставни распахнулись.
– Поцелуй меня, - услышал Вова за спиной, пока открывал окно.
Это было неожиданно. Он подплыл к креслу с Кристиной, оставил застенчивую отметину на ее щеке, поближе к уху, и уже собирался сбежать обратно к окну, как вдруг ее веки, раскрылись и... Вову как молнией шарахнуло. Откуда-то из глубины морей, ледяной, кромешной бездны, всплыли два синих лотоса. Они смеялись. Смеялись от неземного холода. Господи, это длилось несколько мгновений…
– Жизнь протекает лишь в момент поцелуя. – Пробормотала Кристина, закрыв глаза. Лотосы исчезли.
– Все остальное - мемуары. Чем больше чувств подключено одновременно, тем интенсивнее наслаждение…
Вова, так и не уразумел, что ему открылось в глазах обыкновенного ребенка. Явно не то, что всем видно. Он выглянул на улицу.
– С такими засосами губу не раскатаешь. – Проворчала Кристина.
– Смотри, там есть хоть один человек на костылях? Зачем врать, что я обыкновенная? Обыкновенные ходят на двух ногах, у вас все сгибается, вы даже об этом не думаете. Обыкновенные целуются в губы – обыкновенным все можно, - стоят и целуются, - я видела. Обыкновенные любят по-настоящему... Я сильно не такая как все?
– Кристи…
– Ты не смог даже нормально меня поцеловать. Неужели, я такая уродина?
– Ты не уродина, Кристи. Я не видел тебя целый год. Твоя мама прогнала меня как бандита. Ты хочешь, чтобы я сходу завалил тебя на кровать?
– Мама жалеет о том, что тебе сгоряча наговорила. Она просит прощения. Ты что, ее не простишь?
– Ну, почему?… - Вова не ожидал. – Я не злопамятный.
– Забыто?
– Забыто, - кивнул он.
– Значит, я могу рассчитывать на офигенный поцелуй?
– Только не сегодня, - взмолился Вова.
– Я хочу курить.
Он поджег сигарету и выпустил в окно облако дыма.
– Ты должна понять, Кристи, что ты – это ты, а другие – это другие, - продолжал он во время перекура.
– Ты не должна сравнивать себя с обыкновенными людьми.
– Потому что я калека?
– Калека или спортсменка, неважно. Если б я сравнивал себя с Ален Делоном, я б уже давно ушел из театра. Любой человек должен быть самим собой.
– С Ален Де... что?