Русалочка
Шрифт:
– Я его разочаровала, - буркнула Кристина.
– Не поняла, объясни.
– Не знаю, я очень старалась.
– У Льва Алексеевича сложилось другое впечатление. Он мне сказал, ты его попросту выпроводила. Я полгорода обшарила, чтобы его найти! Таких первоклассных специалистов раз-два, и обчелся.
– Я сама первоклассная калека.
– Кристина отвернулась.
– Раз-два и все.
– Кристина!
– Ты мне на уши давишь!
Ирине Михайловне пришлось сбавить обороты. Она обладала даром стремительно наехать,
– Ты что такая злая?
– А ты что?
– Я устала, - призналась мать. – Ладно. Если он тебе не понравился, найдем другого врача.
– Почему не понравился?
– пробубнила Кристина. – Он-то мне нормально. Это я ему… Я, блин, тут вообще никому не нравлюсь.
– С чего ты взяла? А, Кристинка? У тебя что-то случилось?
– Ничего.
– Нет, так нельзя.
– Ты понимаешь, что я тебе желаю лишь добра? Посмотри на меня. Почему ты никогда не смотришь в глаза?
Кристина бестолково поглядела на мать. Пропасть между ними зияла колоссальная.
– А?
– Ирина Михайловна попыталась улыбнуться.
– Почему, доченька?
– Тошно.
Маме удалось сохранить самообладание:
– Я понимаю тебя.
– Она сделала вид, что не обиделась.
– Ну ладно. Давай подумаем, как нам быть дальше. Как взрослые люди. Лев Алексеевич полагает, что курс лечения ни в коем случае нельзя затягивать. То же самое мне говорили в больнице. Чем дальше, тем меньше вероятность поправиться. Я хочу, чтобы ты усвоила: если сейчас не начнешь заниматься с полной отдачей, через несколько месяцев будет слишком поздно чем-либо заниматься. Ты меня слушаешь?
– Да.
– Можно ведь потерпеть два-три месяца?
– Потерплю.
– Так мне не искать другого доктора?
Кристина отрицательно покрутила головой. Мать подсела к ней еще ближе и неуверенно взяла за руку.
– Доча-доча… Ну, прости меня, я тоже виновата. Не разобралась, в чем дело, и сразу… Я очень устала.
– Он меня так защипал, что... Я совсем офигела. До оргазма довел, а сам даже очки не снял.
Мама закашляла:
– Что?! Что ты сказала?
– Что слышала, то сказала.
– Доченька, я не поняла, при чем тут очки? Если он плохо видит, что ж ты хочешь?
– Хочу, чтобы меня любили.
– А кто тебя не любит?
– На фиг ему было меня возбуждать, чтобы потом...
– Так-так, это интересно, что же потом?
– Короче, я сразу спросила, нет ли у него комплексов, ну, тянет его ко мне или нет? Нет - сказал, то есть, да - сказал - нет комплексов. Ну, я разделась ему, как шизанутая. А он сразу в кусты. Его, наверно, прикололо, что я тут голая перед ним лежу такая, жду-недождусь... Давайте, говорит,
Мать едва не потеряла координацию:
– Что-что не по его части?!
– Секс. В первый раз слышишь, да?
– Ты в своем уме?
– А что здесь такого?
– Вот это шоу! Ты, что, в самом деле, предложила, ему... это?
– Матушка, наконец, захохотала.
– ... Ой, я не могу! Это ж надо! Кристинка! Ты иной раз выдашь, как хлопнешь!
– Что я такого сделала?
– Бог мой, конфуз-то какой!
– Ирина Михайловна покраснела.
– Ты же занимаешься сексом.
– Кристина впервые посмотрела матери в глаза.
– ... Я?!!
– Почему же меня никто не хочет?
– Доча-доча! Для начала, ты несовершеннолетняя.
– Мне шестнадцать.
– До совершеннолетия тебе жить два года.
– Два года?! Я скорее сдохну. Ты что!
– Кристина! Мне не терпится узнать, кто тебя научил предлагать... это каждому встречному?
– Девид Рейбен.
– Не поняла… А кто-кто?
– Вон лежит.
– Кристина кивнула на подоконник. – Все, что мы хотим узнать о сексе, но стесняемся спросить. Я прочитала, можешь взять, не стесняйся.
Мама подошла к окну, подняла книгу двумя пальцами, будто дохлого мышонка:
– Ах, вот оно что... Господи, срам-то какой!
– Теперь понятно, почему Лев... Ха-ха! Лев Алексеевич на ушах стоял.
– Полистав страницы, она опустила книжку на место.
– Кристинка, запомни: даже совершеннолетние не занимаются этим с каждым встречным. Мы же не мухи, в конце концов! Для того чтобы это делать, следует полюбить.
– По чопорному тону, с которым Ирина Михайловна произносила «это делать», можно было догадаться, что с «этим» у нее глухо.
– Я люблю, - вздохнула Кристина.
– Льва Алексеевича?
– Нет, конечно. Лев Алексеевич прикольный. И, мама, он меня хотел!
– Откуда ты знаешь? – насторожилась Ирина Михайловна.
– Когда он меня трогает, меня трясти начинает, - оргазм по всем статьям.
– Просто ты излишне чувствительная, у тебя всегда была повышенная чувствительность.
– И что теперь, мне нельзя заниматься сексом?
– Если со временем вы хорошо узнаете друг друга, если у вас появятся общие интересы, вы будете проводить вместе много времени…
– Ты говоришь как синий чулок.
– Но у людей не принято…
– А где ты видишь людей? Мама, мне шестнадцать, я выросла, я люблю…
– Доча, послушай меня!
– Мне ни фига нельзя. У меня ноги как у куклы. Я ни черта не умею. Я говорю не так, все делаю не так, хожу не так, смеюсь не так! На что я похожа?!
– Доченька!
– испугалась Ирина Михайловна.
– Люди ходят на двух ногах, целуются стоя, занимаются сексом, людей хотят. А тут появился вдруг первый человек, который меня хочет…