Русифицированный King Crimson
Шрифт:
«Ну, просто глазированные рыбьи кости»
Это то самое место, на котором Одиссей проснулся от чар Цирцеи. Герой замечает, что плывет слишком близко от острова людоедок-сирен, он напуган странным отношением его последней пассии к мясу. На острове сирен моряки были просто морепродуктами, а их кости — как бы рыбьими костями. Глазированные кости — это духовная пища, кажущаяся блюдом для гурманов только на первый взгляд, а на самом деле сладкая снаружи и абсолютно несъедобная внутри. Понимая, что при такой диете он умрет с голоду, герой кричит:
Набравшись
Спокойная оркестровая музыка этой инструментальной композиции символизирует плавание по тихим водам. Наш герой возвращается к тому месту, откуда он начал свое странствие. Как сказано в прошлом разделе, алхимики использовали образы птиц в качестве символов для описания алхимического преобразования. Птицы представляют собой переход от физического (земля) к метафизическому (небо). Поскольку чайки населяют воздух, землю и море, эта композиция предвещает союз элементов на острове. «Прелюдия: Песнь чаек» представляет собой тоску по воссоединению со всем лучшим в своем Я.
Альбом начинается на острове (Форментера) и заканчивается на острове. Наш ранее невинный герой снова возвращается к невинности, но уже в виде мудрости, порожденной опытом. Он осознает себя не просто человеком, а островом (земным элементом и самой землей), и вода становится объектом его привязанности. В начале пути он был беспомощен перед женщиной с Форментеры, теперь он научился заново создавать свои отношения с материальным миром. Герой «Островов», как Малиновый
Король, вкусил наслаждение и ожесточение, сладость и горечь. Он больше не странник, он понял, что ответы на все жизненные вопросы находятся не где-то далеко, а внутри него самого.
Там, где совы знают меня в лицо, плету венки из колючего
шиповника…
Сопоставление колючего кустарника и сов указывает на то, что дорога к мудрости ведет через боль и тернии. Совы — символ мудрости — признают знания героя, знают его в лицо.
Любовная сеть сплетена — крадутся кошки, пробегают мыши.
Процесс союза элементов на острове продолжается подобно естественным отношениям кошки и мыши.
Темные причалы гавани, как каменные пальцы, Жадно тянутся от моего острова, Хватают слова моряков — жемчуг и тыквы Рассыпаны по моему берегу.В последнем куплете герой понимает жизненную ценность своего опыта: его знания и опыт рассыпаны по берегу, подобно жемчугу и тыквам. Ловя слова моряков, он вспоминает уроки своей жизни. Слова — это жемчуг мудрости для тех, кто их понимает, и бесполезные тыквы для глупцов.
В начале композиции земля, ручей и дерево были окружены водой, что указывало на недостаток единства. В ее конце земля, ручей и дерево возвращаются в море. Элементы нашли свой баланс, а наш герой достиг союза своей изначальной невинности со своим мирским опытом, обрел свое равновесие. Наш странник больше не Шут, он — Фокусник. Возвращение невинности — это большое достижение для Фокусника, который приходит к выводу, что мы все созданы по образу божьему. Соединившиеся в конце альбома острова — это сознательное и бессознательное начала, невинность и обретенная цельность, звезды и водородное облако с обложки альбома.
В самый
Альбомом «Острова» завершилось сотрудничество Питера Син-филда с King Crimson.Многие темы, которых мы коснулись в данной главе, нашли свое дальнейшее развитие в синфилдовских текстах композиций группы Emerson, Lake & Palmer,но это уже совсем другая история. Думаю, что Фрипп тяжело переживал разрыв с Синфилдом, своим главным соавтором и единомышленником. Продолжая традицию алхимической символики, начатую на первых четырех альбомах, Фрипп назвал альбом, составленный из записей, сделанных на концертах в поддержку «земного» альбома «Islands», простым словом «Земной» / «Earthbound». Это было актом его уважения, его данью удивительному поэту, философу и музыканту, имя которому
Наряду с архивной фотографией 1969 года, нельзя было не поместить в книгу и еще одну фотографию Питера Синфилда, сделанную несколько лет назад на острове Ибица и специально им присланную. В письме Синфилд написал, что таким он бы хотел остаться в памяти у людей — «мудрым старым хиппи».
ДНЕВНИКИ МАЛИНОВОГО КОРОЛЯ
Когда эта книга была практически готова к изданию, стало совершенно очевидным, что она написана с точки зрения человека, для которого понятия «авангардная музыка», «прогрессивный рок», да и рок-музыка вообще уже тридцать лет неразрывно связаны с Робертом Фриппом и King Crimson, для которого нет никаких сомнений в неоценимости их вклада в развитие современной музыкальной культуры вообще от симфонической музыки до презираемой истинными меломанами «попсы». А ведь так было далеко не всегда. Сейчас даже трудно себе представить, на какую стену непонимания, отрицания и даже открытой враждебности натолкнулись музыканты (не только King Crimson), впервые попытавшиеся превратить рок-н-ролл из «музыки для ног» в «музыку для головы», привившие ему новые музыкальные формы, элементы классики, джаза, этнические мотивы, поднявшие тексты своих композиций до уровня высокой поэзии, полной лиризма и философского осмысления мира.
Окунуться в подлинную атмосферу конца 60-х — начала 70-х годов лучше всего помогут выдержки из статей в музыкальной периодике и дневниковые записи Роберта Фриппа, собранные им воедино в качестве буклета к двойному сборному альбому 1976 года «Путеводитель для молодых людей по King Crimson» / «The Young Persons’ Guide to King Crimson» — альбому, ставшему итогом первых семи лет царствования Малинового Короля, семи лет, полных борьбы, разочарований, утрат, обретений и побед. За этим периодом последовали шесть лет «безкримзонья», завершившиеся в 1981 году выходом альбома «Дисциплина» / «Discipline», уже в который раз открывшим миру совершенно новое лицо группы. Как и следовало ожидать, отношение к новому кримзоновскому альбому вновь было далеко не однозначным, но такого накала страстей, как раньше уже не было. Итак, вперед в прошлое…