Руссиш/Дойч. Семейная история
Шрифт:
Чуркина» пересматривали по много раз. Впоследствии киночудеса испытает на себе всё селижаровское семейство.
Емельян на самом деле неимоверно тосковал по старшему брату. Ему ужасно недоставало сказок и страшных историй Максима. Родители и сёстры такими же блистательными рассказчиками, к сожалению, не были, как ни пытал их малой своими расспросами.
Почему день сменяется ночью, а за летом следует зима, откуда идёт дождь, снег и гром, где живёт боженька и какой он, Господь, такой же грустный, как на иконках в углу избы, или всё-таки умеет улыбаться, хороший ли царь Николай и за что напустил на народ голод, кто такой
– Скорей бы приехал на побывку Максимка, милый сердцу моему Максимка! – горестно вздыхал Емеля.
Из дворовых игр, которыми увлекалась деревенская детвора, больше всего Емеле нравились те, где надо было по-настоящему состязаться, – вначале проворные «гуси-лебеди», а потом, когда чуток подрос, стремительные «казаки-разбойники». И там, и там от игроков требовалось проявить сноровку, храбрость, хитрость и бойцовский дух. Емельян, самый быстрый и прыгучий, почти всегда побеждал. Быть в его команде хотели все приятели. Удалее всех сражался он на саблях деревянных, точнее других стрелял из рогаток. Даже в «жмурках» изловчался каким-то невероятным чутьём распознать местонахождение и заарканить любого игрока.
Никто кроме него не придумывал таких мудрёных и дерзких действий для «разбойников» и хитроумных и изворотливых ходов для «казаков». «Выпытать» пароль у противника было для него проще простого. Зато заставить его самого раскрыть «тайну» никто не отваживался – бесполезно, кремень-парень. Позже узнает Емельян значение имени своего – «соперничающий», «неуступчи-
вый», «страстный» – и будет гадать: то ли имя это создало его натуру, то ли он сам волей-неволей оправдывал свойства имени, которым нарекли при рождении.
Самым радостным праздником считалось Рождество Христово. В этот день в пышно наряженных санях в деревню наведывалась барыня Ильза Николавна Загряжская, разодетая в соболиную шубу, с барчатами. Ребятишки крестьянские выстраивались вдоль единственной улицы, а господа разбрасывали во все стороны, прямо в сугробы, сладости разные: конфеты карамелиевые, баранки с маком, леденцы на палочках. Малышня наперегонки бросалась отыскать подарки те в глубоком снегу. После отъезда знатных персон улица, обычно покрытая ровным снежным покрывалом, превращалась в сплошное месиво, как будто татаро-монголы тут воевали.
В общей стае мальчишек и девчонок старался нащупать гостинцы в снежных нагромождениях и Емельян. И однажды ему крупно повезло. Прямо у обочины пути санного нашёл он в сугробе кошелёк, туго набитый денежными ассигнациями. Видно, выпал он случайно из кармана гостей именитых, да те пропажу сразу не обнаружили. Соперникам в борьбе за подарки находку ту, естественно, Емелька не показал, принёс её домой.
Удивился отец:
– Если б тебе и дальше так везло, сынок! Тут, поди, столько денег, что нашей семье на несколько лет жизни хватило б.
– Так в чём дело, тять? Никто ж не видал, что я кошель этот подобрал. Сколько всего накупить можно! Мамке вон да Лидке с Нюшкой одёжу справим. Максиму на учёбу деньги надобны, – рассуждал по-взрослому мальчуган.
– Нет, не выйдет ничего у нас, Емелюшка. Не возьмём мы с тобой грех на душу, не пойдём супротив наставлений божьих. Добродетелью жить надобно. Завтра же поедем с тобой к господам, и ты лично передашь барыне
Так и поступили. На следующий день приехали к Загряжским. Хозяйка дома Ильза Николавна не могла скрыть радости, когда ей преподнесли ценную находку.
– Какой же ты честный и славный мальчуган! – то и дело восклицала она. – Хорошие дела всегда возблагодарены должны быть, и посему вот тебе, Емельян, десять рублей как награду за твою добросовестность. А ещё я приглашаю тебя к нам на новогоднюю ёлку первого января.
Про знаменитую ёлку у Загряжских в окрестных деревнях были наслышаны. На неё приезжали даже дети знатных персон из Осташкова и Кудыщей. Иногда в порядке благотворительности, которая была свойственна этой богатой дворянской семье, славившейся неординарным отношением к жизни, на рождественское, а затем новогоднее торжество приглашали и несколько крестьянских детей. И вот теперь такое счастье выпало Селижаровым. На празднование повёз Емельку старший брат, как раз прибывший в отчий дом на каникулы. Авдотья вытащила из сундука по такому случаю лучшие наряды для обоих.
Мимо усадьбы Загряжских доводилось проезжать им не раз. Говорили, будто денег у её владельцев – куры не клюют, и всё богатство, дескать, вложено в какие-то странные бумаги, «акциями» называемые. Барскими строениями – величественным дворцом с колоннами, изящным флигелем, оранжереей, обширным парком с дорожками к пруду с кувшинками – восторгались все в округе.
Но то, что ожидало братьев внутри светившегося необыкновенными – электрическими – огнями здания (собственники его слыли в губернии в числе первопроходцев технического прогресса), оказалось подлинным чудом. Сказочно разукрашенная ёлка, огромная фанерная горка, с которой можно было катиться вниз как по настоящей ледяной, оркестр музыкантов с невиданными инструментами, фантастически захватывающее представление цирковых артистов и многое, многое другое, о существовании чего в природе в Занеможье и слыхом не слыхивали, – всё это произвело на Емельку неизгладимое впечатление.
Спустя годы, когда в советское время его будут иногда спрашивать, как было «там, при царе», он сможет вспомнить только тот праздник в дворянской усадьбе в честь наступившего нового 1_13 года.
Поразило братьев и диковинное угощение. Отец иногда привозил с ярмарок что-то вкусненькое, но такое разнообразие и обилие блюд не встречалось ни на одном базаре. Родители с сёстрами восторгались полученными подарками со странными, морковного цвета яблоками, называвшимися апельсинами. Нюша попробовала было куснуть одно, но Емеля с умным видом объяснил, что с них надобно вначале счищать кожуру. А вот над одной необычной просьбой, привезённой с новогоднего веселья, семья дружно посмеялась.
На праздничном столе селижаровским отрокам особенно пришлось по вкусу яство, которое другие именовали «салат Оливье». Блюдом тем очень хотелось угостить домашних. Однако выяснилось, что в силу ряда вполне понятных причин сотворить такое чудо Авдотья не в состоянии.
Так что Максим, оказалось, напрасно записал рецепт его приготовления. «Взять 2 рябчика и 1 телячий язык, 1/4 фунта икры паюсной, свежего салата 1/2 фунта, отварных раков 25 штук, 1/2 банки пикули, 1/2 банки сои кабуль, 2 свежих огурца, четверть фунта каперсов и 5 крутых яиц. Всё нарезать, перемешать с соусом из французского уксуса, проманского масла и 2 свежих яиц, и уложить на блюдо».