Русская Америка: Открыть и продать!
Шрифт:
Махмуд приободрился…
Но теперь струхнули уже соотечественники Дебидура, а вместе с ними — и их «заклятые друзья» по ту сторону Ла-Манша. Как? Турки договариваются с русскими?
В Стамбул прибывает новый французский посол — барон Альбин-Рейн. Но его именовали и иначе — адмирал Руссэн. Предоставим слово опять Дебидуру: «Это был человек смелый, очень гордый и близко принимавший к сердцу достоинство своей страны. Его раздражал вид русского флага. Он попросил и даже потребовал его удаления».
Причина раздражения Руссэна мне понятна, но обоснованной ее не назовешь. Русский-то
Думаю, и сам адмирал-барон появился в качестве посла в тот момент не случайно… Под давлением Англии и Франции в мае 1833 года в Кютахье между Махмудом II и Мехмедом-Али было заключено перемирие и русских попросили удалиться…
И вот тут Николай совершил свой, пожалуй, единственный бесспорно разумный восточный ход — 26 июня (8 июля) 1833 года граф Орлов заключил с Портой Ункиар-Искелесский союзный договор о вечном мире, дружбе и взаимной обороне!
Увы, мыслил тут царь не столько как русский геополитик, сколько как монарх. Его доверенный представитель в Турции генерал Николай Николаевич Муравьев-Карский приводил позднее слова Николая: «Я хочу показать султану мою дружбу. Надо защищать Константинополь от захвата. Вся эта война есть не что иное, как продолжающееся проявление революционного духа, охватившего Европу…».
Но объективно чисто геополитическая и политическая рациональность договора была вне сомнений. В секретной статье султан обязывался по требованию России не допускать военные корабли иностранных держав в Дарданеллы. Как пишет Дебидур: «Закрыть Дарданеллы для всех врагов России».
В результате «лучшим друзьям России» пришлось на время показать свое истинное лицо — Англия и Франция послали в Архипелаг к турецким берегам сильные эскадры для военной демонстрации. И я еще раз сошлюсь на историка-француза: «В продолжение нескольких месяцев в дипломатических кругах полагали, что не исключена возможность разрыва и войны между этими державами и Россией».
Уважаемый читатель! Я уверен, что у тебя уже и самого возникла естественная мысль: «Это надо же! Такая злая реакция всего-навсего на суверенное право России мирно исключить возможность иностранной интервенции в свои черноморские губернии, а также — на суверенное право Турции навсегда устранить законные опасения своего великого северного соседа! И это — та Англия, которая вместе с янки нагло добивалась обеспечения своих несуществующих «прав» в русской зоне Тихого океана!»
Н-да…
Была «обеспокоена» и Австрия… Ведь ранее Меттерних «сближался» с Николаем, а Нессельроде такое «сближение» обеспечивал дипломатически.
В сентябре 1833 года по инициативе Меттерниха в Мюнхенгреце состоялся «съезд монархов» Австрии, Пруссии и России, и 3 (15) октября Берлинская конвенция трех держав фактически восстановила Священный союз. Под интересы России была заложена очередная долговременная мина…
А в Англии уже наступала тридцатилетняя эпоха ловкого пройдохи Пальмерстона, о котором Маркс сказал, что он «умеет казаться нападающим, когда на самом деле потворствует, и защитником, когда на самом деле предает». И «публицист» Уркварт публично заявлял, что Пальмерстон подкуплен-де Россией (скорее
Ункиар-Искелесский договор хотя и трактовал о вечном мире, был заключен на 8 лет и в 1841 году подлежал продлению. Однако продлен он не был — вначале 15 июля 1840 года была заключена Лондонская конвенция между Англией, Россией, Австрией, Пруссией и Турцией о помощи султану все против того же египетского паши, за которым уже почти открыто стояла Франция.
Лондонская конвенция 1840 года и ликвидировала Ункиар-Искелесский договор, а 13 (13-го!) июля 1841 года теми же участниками плюс Францией была заключена вторая Лондонская конвенция по проливам, лишившая Россию и Турцию права на закрытие проливов в случае войны… Ну могли ли англо-французы и наднациональная элита допустить мирное развитие русско-турецких отношений?
После этого оставалось немногое — втянуть Россию в подавление антиавстрийской революции в Венгрии в 1848–1849 годах и спровоцировать вопрос о «святых местах» в Турции, прокладывая путь к Крымской войне начала пятидесятых годов…
Венгерский поход русской армии ударил по России серьезно. В 1848 году доходная часть государственного бюджета составила 196 556 тысяч рублей при расходах в 204 266 тысяч рублей.
Фактически расходы были еще больше — одна мобилизация стоила Николаю 17 617 143 рубля, а всего на военные расходы в 1848 году ушло свыше 90 миллионов рублей.
В 1848 году русскому правительству пришлось тронуть неприкосновенный валютный запас, взяв из него на 3090 тысяч рублей звонкой золотой и на 6000 тысяч — серебряной монеты. После этого в «запасной кладовой» Петропавловской крепости осталось в монетах и слитках 105 588 595 рублей 19 копеек.
В 1849 году «золотой запас» пришлось уменьшать еще два раза, а 9 декабря 1849 года через лондонскую банкирскую контору «Беринг и K°» был получен очередной иностранный заем на сумму в 5 миллионов фунтов стерлингов (35,2 миллиона рублей серебром). И все — на покрытие расходов по Венгерскому походу.
В этой ситуации не Николаем надо было быть, чтобы резко изменить ориентацию с обессиливающей Россию европейской и ближневосточной политики на возвышающую Россию активную политику дальневосточную… То есть на нейтрализацию угроз Русской Америке, укрепление позиций в Калифорнии, установление прочных контактов с Японией и решение «амурского вопроса».
Одних «венгерских» денег — если бы их израсходовали на усиление мощи России, а не на спасение австрийской монархии — хватило бы на все! С избытком!
Увы, на деле все складывалось иначе…
В 1842 ГОДУ истекал очередной срок привилегий РАК, но его продление прошло тихо-мирно. И тут не было ничего удивительного — РАК все более теряла значение прибыльного коммерческого предприятия, а Русская Америка — как-никак нуждалась в управлении. РАК его и обеспечивала — уже рутинным образом. И дела шли ни шатко ни валко.
Однако произросли в то время плоды и положительных давних усилий. Посаженные еще Барановым семена дали хорошие всходы, и в Русской Америке появились русские креолы, готовые служить России вдали от ее основной территории.