Русская Америка. Сухой закон 3
Шрифт:
Я смотрю, они тут даже особо не шифруются.
— У них здесь что-то вроде круговой поруки. Побудете минут десять и поймёте. С чужими не разговаривать, иноверцев вообще на дух не переносят.
Я вдруг понял, что меня поразило на улицах американского поселения. И я спросил вслух:
— Тут нет ни одного афроамериканца?
— В точку, Лексей Иваныч! Ни негров, ни китайцев, никого! — усмехнулся Волков.
В душу закрались нехорошие подозрения. Мне начинало казаться, что за ширмой этой красоты прячется
— Приехали!
«Додж» развернулся на площади и остановился за углом большого бара. Точнее, на нём было написано: «Кухня Хотфилда». Похоже, этот Хотфилд вообще тут всё скупил. Или открыл…
Мы вылезли наружу, и я постучал по борту. Наружу выбрались ещё четыре человека под предводительством Синицына.
— Георгий Александрович, я попрошу вас молчать. И остальных тоже, — проговорил Волков.
— Почему это? — нахмурился Капитан.
— Потому что ваш английский «из бед». Из бед и огорчений, — пошутил Волков.
Он оставался в своём репертуаре даже в той ситуации, из-за которой мы приехали. Было видно, что это не по нутру Синицыну. Я еле согласился на его заверения, что его можно взять с собой. Капитан требовал «провести рекогносцировку на местности». Я взял с него перед выездом слово, что он не будет ни с кем конфликтовать. Это ведь за его людьми мы приехали сюда, вдруг не сдержится…
— Пойдёмте! Даю сто к одному, что шериф тут, — Волков махнул рукой в сторону «Кухни».
Мы открыли массивную дверь под пристальным взглядом двух куривших мужчин в полушубках и шапках-бобрах с хвостами на головах.
— А курение здесь, я гляжу, разрешается? — спросил я украдкой у Волкова.
— Пророк по поводу этого ничего не объявлял, — на полном серьёзе ответил плут, — А если не говорил, то значит, можно.
Мы оказались в просторном помещении, отделанном деревом. Вообще, было ощущение, словно мы зашли в какой-то салун на Диком Западе из фильмов про ковбоев. Только вот атрибутики в виде высокого здоровенного бара, рулетки, карточных столов и прочего — здесь не было от слова совсем. Зато по стенам висели головы-чучела различных добытых на охоте животных.
Когда мы вошли, гомон стал чуть тише. На нас внимательно уставились сразу с два десятка глаз. Стало неуютно.
— Вон местный шериф, — шепнул Волков и поманил меня за собою.
Мы прошли через зал и я, обходя столик, столкнулся лицом к лицу с совсем молоденькой девчушкой, которая разносила еду на подносах. Она от неожиданности подняла глаза и посмотрела мне в лицо. Я улыбнулся. А она сначала смутилась и зарделась, но затем её личико исказил ужас. Девочка начала оглядываться по сторонам, будто ища поддержки. Но взгляды всех мужчин были суровы. Оп-па! Ещё одна особенность. В зале не было ни одной женщины за столиками. Только мужики.
— Шериф Граймс! — обратился Волков к
Он обернулся к нам. В руках его была чашка с ароматным кофе. Серые холодные глаза пробежались по всей нашей компании и остановились на мне. Строго, словно по линейке, выбритые усы, прямой нос. Волевой подбородок. На шерифе был бежевый полушубок с начищенной звездой на груди. Полушубок прихватывал пояс, где в кобуре покоилось далеко не табельное оружие. Кольт-Миротворец сорок пятого калибра.
— Чем обязан?
— Шериф, это Алекс Соколов. Вы говорили, чтобы он лично забрал своих людей.
— Приветствую, шериф, — я снял шляпу и протянул руку.
Он даже не двинулся, оставив свою ладонь на поясе. Затем сёрпнул ещё раз кофе, и продолжил, как будто бы ни в чём не бывало:
— Меня зовут Фил Граймс. Пойдёмте, не будем терять времени.
Он протянул руку и поставил чашку на стойку. Я заметил, как на его запястье блеснули чётки из полированного чёрного камня.
Шериф прошёл сквозь наш строй, смерив взглядом Синицына, и зашагал наружу. Я двинулся следом, переглянувшись с Волковым. Мы пошли по улице. А я решил задать пару вопросов местному блюстителю закона.
— Фил, что произошло? Мне сказали, что на моих людей напали дикие звери.
— Медведь.
— Разве они не впадают в это время в спячку? — нахмурился я.
— Не всё. Вы что, никогда не были на охоте?
Мне показалось, что в голосе шерифа засквозило презрение.
— Бывал. Но зимой они редко просыпаются.
— Но просыпаются же… — пожал плечами шериф, давая понять, что лично его полностью удовлетворяет это объяснение.
Мы прошли во двор и подошли к какому-то хозяйственному помещению.
— Здесь у нас есть ледник, — коротко пояснил шериф, — Для скота…
Я услышал, как за спиной шумно выдохнул Синицын. Сам я стиснул зубы, но продолжил следовать за Граймсом, который начал спускаться в подвал.
— Вот они! — махнул он рукою на накрытых холстиной людей, — Забирайте.
Я вышел вперёд и откинул большой кусок ткани в сторону. Позади послышались возгласы. Изуродованные, на леднике лежали двое бойцов Синицына. На них виднелись следы укусов. Конечности у одного были обглоданы начисто.
— Говорите медведь, шериф? — переспросил я.
— Да.
— И как это было?
— Мы нашли их в лесу, в полутора километрах от Хотфилда.
— Хотфилда? Разве это поселение называется не Аунего? — удивился я, осматривая тела.
— Мы не называем нашу общину индейским названием, — брезгливо скривился Граймс.
— Зато называете в честь конгрессмена… — усмехнулся я.
— В честь основателя общины, который поселился тут сто лет назад.
— Конгрессмен Билл Хотфилд — его внук?