Русская Доктрина
Шрифт:
Приведем несколько цифр. Необходимое для гарантированного простого воспроизводства (то есть для того, чтобы не было убыли населения) количество детей на одну женщину– 2,2. За последние 50 лет во всех цивилизованных странах этот рубеж был перейден и теперь повсюду в “развитых” странах если и не прямое уменьшение численности населения, то его стремительное “старение” (см. таблицу).
Количество детей на одну женщину
Источник: Р. Зидер. “Социальная история семьи”.
В
В конце 70-х руководство СССР разработало специальную программу поддержки семьи, давшую матерям немалые социальные льготы. Например, возможность сидеть с ребенком до трех лет с сохранением рабочего места и непрерывного стажа, внеочередное предоставление квартир многодетным семьям и т.п. При этом аборты были разрешены, контрацепция доступна, но женская консультация и гинекология старались убедить женщин рожать. Конец советского периода дал относительно высокие показатели рождаемости, хотя и далекие от демографического благополучия.
Обвал рождаемости начался с 1987 года – кривая резко пошла вниз и достигла небывалого нижнего пика. Начался демографический коллапс нового Смутного времени (см. график 1).
Народ не сразу ответил на Смутное время повышенной смертностью, это произошло в 1992 г. В 1991-м уровень смертности впервые превышает уровень рождаемости, после этого рождаемость еще продолжала падать, а уровень смертности резко пошел вверх. Произошло наложение друг на друга двух демографических “воронок”: нерождения и смертности. Страна “убывала” по миллиону человек в год. После 2000 года негативные тенденции стали обращаться вспять – что опять же подтверждает динамику уходящей Смуты. Однако, если после предыдущего Смутного времени (1905–1920 гг.) демографическая ситуация начала выправляться резко, то сейчас, за 5 лет после ухода Ельцина, мы все никак не выберемся из состояния “убыли”, продолжаем вымирать. По логике истории у нас должен быть демографический рывок, но вместо рывка мы видим лишь вялое шевеление – рождаемость не перекрывает смертность, которая у нас остается значительно выше, чем даже в беднейших странах мира.
То, что мы пережили в 90-е годы, трудно поддается объяснению с помощью классической демографической науки. Один из самых сильных аналитиков в области здоровья профессор И.А. Гундаров предложил рассматривать это явление как “неинфекционную эпидемию”. После 1992 г. здоровье населения России стало резко ухудшаться, особенно много смертей наступило из-за сердечно-сосудистых заболеваний. Из объективных факторов, отягчающих состояние демографического коллапса, можно назвать значительное снижение количества браков, рост количества разводов, одиноких людей, рост мужского и женского бесплодия и других заболеваний, затрудняющих рождение детей. Возросло число детей, брошенных родителями (что является косвенным симптомом того же процесса деградации народа).
Проведенный с помощью метода исключения анализ показал, что известные социально-экономические и медицинские факторы риска не объясняютприроды сверхсмертности, равно как не объясняют и катастрофического падения рождаемостив России.
2.Природа упадка не экономическая
С 2000 года, отмечает И.А. Гундаров, в отношении демографии “ не поступило адекватных программ возрождения ни от Российской Академии медицинских наук, ни от Государственной думы, ни от правительства. Основной упор в рекомендациях делается на достижение экономического благосостояния”.Однако, природа упадка жизненных сил народа явно не экономическая – зависимости его от падения уровня жизни обнаружить не удается. Более того, можно заметить даже обратную тенденцию: ч ем богаче семья, тем меньше в ней детей. В 1999 г. при сравнении 10% самых бедных к 10% самых богатых домохозяйств численность детей до 14 лет у вторых была меньше в 5,2 раза.
Природа упадка жизненных сил народа явно не экономическая – зависимости его от падения уровня жизни обнаружить не удается. Более того, можно заметить даже обратную тенденцию: ч ем богаче семья, тем меньше в ней детей. В 1999 г. при сравнении 10% самых бедных к 10% самых богатых домохозяйств численность детей до 14 лет у вторых была меньше в 5,2 раза.
Начало либеральных реформ, полагает Гундаров, в России характеризовалось активными духовными процессами: попыткой смены традиционного мировоззрения, изменением критериев добра и зла, внедрением новых социальных ориентиров и нравственных ценностей. В их основе лежала идеология индивидуализма и стяжательства, внушение чувства исторической вины, национальной ущербности, цивилизационной отсталости. Перечисленное послужило причиной сильнейшего стресса…
Исследователи-демографы обнаружили в XX веке прямую зависимость демографической динамики от духовного неблагополучия (выявленного по объективным критерием, таким как: динамика самоубийств, общей преступности, алкоголизма и токсикомании). Характерной чертой обществ с такой духовной картиной является повышение уровня смертности от неинфекционных заболеваний.
Однако духовное неблагополучие в Западной Европе сказывается не столько в отношении смертности (там этот уровень удается частично сбивать с помощью высокотехнологичной медицины и развитой социальной системы), сколько в отношении нежелания рожать. Установка на предпочтение чувственных наслаждений перед духовными привела к тому, что сила эгоизма оказалась выше потребности иметь детей. “В результате,– подытоживает Гундаров свои наблюдения, – рождающийся ребенок предстает для матери не как несравненная ценность, а как конкурент в обладании благами жизни. И здравый смысл подсказывает ей: зачем производить на свет своего конкурента?”
Конечно же, есть целый ряд побочных, сопутствующих факторов, отягчающих картину демографического упадка как, например, угасание интереса к противоположному полу в связи с “сексуальной революцией” (индустрия интимных развлечений, навязчивая порнографичность массовой культуры делают реальных подруг для мужчин уже не столь привлекательными, как “красавицы с обложки”), рост феминизма, сексуальных извращений. Отношение к “партнеру по сексу” становится примерно таким же как к “партнеру по теннису” (а много ли семей создается на основе увлечения теннисом?). Кроме того, в последние два десятилетия западная масскультура культивирует инфантилизм взрослых, модель “секса в большом городе” – когда тридцати-сорокалетние на экране ведут себя так, словно им 18–20 лет, стремясь “взять от жизни все”.